Хирург
Шрифт:
– Что ты меня в старики-то записываешь? – бурчал он на мои приставания.
В конце концов, я тоже привык называть его Степаном. Дом у него был добротный, высокий, из красного кирпича, из кирпича и забор. Во дворе прекрасная, рубленая баня и небольшой пруд, который он соорудил сам, перегородив ручеёк, который пробегает между нашими участками и впадает в Клязьму. Его можно было легко перешагнуть, а в очень жаркое лето, он вообще пересыхал.
Со Степаном я и договорился, чтобы моя машина была
– Да что ты, Лёша! – засуетился он, когда я попросил его об этом. – Вон у меня гараж пустой, всё равно своей нет, да и не хочу, так что пусть твоя красавица и стоит там!
Да я и за домиком твоим присмотрю! – сказал он мне на прощание, перед самым отъездом. – Ты, главное, возвращайся, а я тебе и баньку подготовлю с пивком, попаримся вместе, да поговорим, а то здесь и поговорить-то не с кем, одни пердуны старые, только о своих болячках и говорят!
Начиная строить новую жизнь, мне явно везло, или как говорили – фартило. Теперь оставалось доставить оружие и боеприпасы, а уж потом и приступить к намеченному плану.
На этот момент, главная моя цель была Нижний Новгород. Каждая моя клетка требовала от меня возмездия, но служба приучила меня вначале подготовить операцию, а уж потом приступать к ликвидации врагов, чтобы у них не оставалось никаких шансов на спасение. Все должны были узнать, что пришло возмездие за то, что они творили. Ну а дальше я далеко не думал. Хотя мысль о создании, в будущем, своего охранного агентства у меня появлялась.
В общем, я пробыл в этом домике с неделю. Подлатал старый, но добротный погреб, убрал деревянное перекрытие, заменив его на бетонное. Вмонтировал в него канализационный люк. Стены, в погребе, были кирпичные, старой кладки и, довольно-таки, толстые. В самом погребе всегда было сухо из-за того, что дом стоял на возвышенности. В нём я соорудил двойное дно, в недрах которого образовался прекрасный тайник. Если кто не знал, то никогда бы этот тайник не обнаружил.
Только в конце июня я снова оказался в своей дивизии. Когда прибыл в расположение части, моя группа была на задании и у меня появилась возможность сосредоточить свои мысли на определённой цели, чем я и занялся.
В первую очередь я стал искать варианты обеспечения себя необходимым арсеналом вооружения и боеприпасов. Необходима была и экипировка, начиная с ботинок и кончая биноклями и дневного, и ночного видения. Это была более сложная задача, чем само оружие. Этого добра я мог после каждого рейда приносить столько, сколько мог унести.
По долгу службы я, каждый месяц, летал в Москву для отчёта о проделанной работе нашей группы. И отчитывался я лично своему командованию, где и координировались наши действия с госнаркоконтролем. Всё это находилось под контролем службы национальной безопасности. Следующий мой визит в Москву должен быть через неделю, значит и времени у меня оставалось всего пять-шесть дней для того, чтобы собрать первую партию груза и уложить всё это в обычную спортивную сумку, не привлекая к ней внимания.
Группа моя, в составе тридцати человек, включая меня, появилась к вечеру следующего дня, а у меня уже было очередное задание на руках, которое не терпело промедления. Поэтому, отоспавшись ночью и, проведя один день в расположении части, уже под моим непосредственным командованием, мы снова, в ночь, выдвинулись в заданный квадрат, где и должны были перехватить очередной караван наркодиллеров.
На место прибыли перед самым рассветом и, не успев, как следует осмотреться, мы услышали движение в ущелье, по которому, явно, шла группа людей и животных. Обычно груз перевозили "душманы" на ишаках, а сегодня было даже несколько коней.
Мой зам, Борис Ванин, первый услышал движение каравана. Он тут же показал мне направление, по которому он двигался. Устроившись поудобнее, я поднял руку над головой, говоря, таким образом, чтоб без команды не стреляли, а сам прильнул к окуляру своей снайперской винтовки. С ней я никогда не расставался даже на базе.
Вверху горы уже полностью были во власти дня, а в ущелье ещё царил полумрак, но очертания силуэтов уже просматривались. В караване было не меньше тридцати человек. Группа была хорошо вооружена.
Значит, здесь не только героином пахнет! – подумал я, внимательно рассматривая длинную цепочку из людей и животных, растянувшуюся по ущелью. Караван двигался уверенно, не боясь засады, что меня, явно, напрягало.
– Что-то уж сильно они храбро двигаются! – чуть слышно сказал я, обращаясь к Борису. – Не нравится мне это!
– Да что тут непонятного! – отозвался тот. – Мы же только вернулись с задания, вот они и были уверены, что мы задержимся на базе! Значит, в штабе есть конкретная крыса, и крыса эта не знала, что мы вышли снова!
– Логично! – ответил я и, показав рукой направление, добавил. – Возьми Вована и Рому, отправляйтесь вон, к тому валуну.
Я показал ему на огромную глыбу, расположенную слева от меня продолжил. – Если начнут отходить, режьте их из пулемёта и гранатами, но сначала ударь по вершине, надо устроить завал! Ну, в общем, действуй, чего тебя учить!
Борис исчез и, через мгновение, сзади меня прошуршали мои товарищи, после чего снова стало тихо.
Колона двигалась уверенно и не маскируясь, значит, вёл проводник из местных.
– Неплохо было бы его прихватить! – подумал я, ожидая, когда вся колона втянется в то место, где залегла моя группа.
Наконец последний человек оказался в сфере влияния Бориса и я направил свою винтовку в крупного мужчину европейской внешности, который двигался в середине колоны. Показав своим друзьям, чтобы они начинали бить по идущим в голове колоны, я, в свою очередь, нашёл голову европейца и нажал курок. Через мгновение её разорвало от разрывной пули, попавшей прямо в центр головы.