Шрифт:
Не знаю, с какого момента начать мою историю. Думаю, что с финала. Не стоит ждать, что будет Happy end, ибо у каждого судьба одна и та же. И мы не подозреваем, когда именно произойдет то, чего каждый боится. Начнем с истории моей пятой последней жертвы
Меня прозвали «Хирург», который разрезал свои жертвы на части, а потом я, как в игру лего, собирал из расчлененных частей новое тело без прошлых изъянов, которое висело на крюке на стене моей квартиры. Я верю, что рано или поздно мои новые тела воскреснут и познают счастье. Однако пока удача не на моей стороне, но раз уж получилось у Виктора Франкенштейна, то почему бы нет? Я люблю свои куклы. За каждой куклой я ухаживаю, желая избежать гниения, как в случае Ленина. Вообще я неслучайно упомянул Ленина в своей исповеди. Ведь моя последняя кукла любила читать его труды и часто посещала мавзолей. Там то я ее похитил. Вызвали скорую, так как у ней был обморок. Я перехватил звонок и вуаля, все сделано. Долго же она кричала, звала на помощь, но в моем подвале никого не слышно. Обреченные люди до самой последней секунды жизни надеются, что выживут, но осознание приходит позднее, когда они истекают кровью от моего ножа. Нож – прекрасный инструмент для парезов и глубоких ран. Кстати, звали ее Лена, простушка из Москвы. Идиотка – это мой любимый профиль, она до конца верила, что я смилуюсь над ней. Не понимала, что я маньяк высшей категории, то есть маньяк, у которого не только нет жалости, но еще тот, кто жаждет завершить свою мозаику. Люди очень опасны с религиозным бредом, как вы уже знаете.
Четвертая жертва верила в Бога, но не следовала его заповедям. Не могла не блудить. Таковы женщины, таковы люди. Поэтому я никого не сужу, считаю, что никто не способен отличить зло от добра. Ведь я ее спасал от неизбежной смерти от СПИДа. Так что все относительно. Я лишь ускорил процесс с известным аккордом. Кстати, она обожала классическую музыку, и я ее зарезал под седьмую симфонию Бетховена по ее просьбе. И не надо сердиться на меня. Я нанес ей безболезненную рану, так как анестезия лишает человека всех чувств. А как же иначе? Вот-вот, я не настолько сумасшедший, как вы могли подумать. Мне лишь понадобилось ее тело для моих экспериментов, уверен, что никто возражать не будет. Но все-таки ее золотистую косу нельзя забыть, как грива у лошади. Люблю мои скачки. Во время скачек наблюдатели с замиранием сердца смотрят за тем, как я убиваю своих жертв. Они платят большие деньги за данное шоу. Сейчас в 2050 году монетизировано практически все, кроме любви. Вот и расскажем о моей любви с третьей бывшей жертвой, ушедшей в мир иной.
Конец ознакомительного фрагмента.