Хирургический удар
Шрифт:
Когда с этим было покончено, Кросс и Бэбкок помогли Хьюзу в последний раз проверить взрывные устройства, в основном, пластиковые, хотя было несколько и динамитных зарядов. Взрывчатка, батареи питания, детонаторы — все казалось в порядке.
Взрывчатку они уложили в сумки и вновь вернулись к оружию. Каждый снял и проверил электронные прицелы, вставив батарейки, а потом вынули их и положили ближе к телу, чтобы до утра, когда возникнет необходимость, они находились в тепле.
Чтобы не упускать оружие и снаряжение из виду, совещание с дядей Шапуром и шестью партизанами, выполнявшими функции полевых командиров, провели в первом грузовике.
Усевшись на корточки, как дети в ожидании рассказов о привидениях, муджахедины слушали Кросса.
— Все разработано заранее, сейчас мы просто рассмотрим вашу роль в операции. О нас вы знаете лишь то, что мы должны как-то войти в тоннель под горой Дизан, а попав туда, мы попытаемся убить как можно больше террористов “Международного Джихада” и взорвать их штаб. Потом мы постараемся выбраться живыми. Это, в основном, все, что вам нужно знать. Достаточно сказать, что мы отрепетировали эту операцию так, что можем провести ее с закрытыми глазами. Все фазы операции в отдельности. Завтра нам предстоит собрать все элементы вместе и провести ее.
— Вашу завтрашнюю роль в операции трудно переоценить, настолько она велика, — сказал им Кросс, заметив, что Хьюз при этих словах посмотрел на него с отеческой гордостью. — Они не ожидают специально нас, хотя они к чему-то и готовы в связи с трудностями, которые были у нас с русскими у реки. Но они определенно не ожидают трех человек, которые попытаются захватить их врасплох.
— Захватить их куда? — прозвучал голос одного из полевых командиров, маленького человека в обтрепанной шапке с саблей. Ирания улыбнулась и перевела ему слова Кросса. Он кивнул. — Большой извините.
— Ничего, друг, — кивнул ему Кросс и продолжил: — Даже если они и ожидают чего-то, это будет нашим преимуществом. Когда вы начнете свою провокационную атаку, они подумают, что это настоящий штурм, и у нас появится возможность без особых трудностей проникнуть в пещеры. Одним словом, от вас требуется очень быстро и очень мощно ударить всеми силами по главному входу. Потом, когда сопротивление станет достаточно упорным и затяжным, но не настолько, чтобы вас смели, начинайте отходить. Чем больше террористов вы увлечете за собой, тем лучше для нас. Но не геройствуйте. Помните, ваша задача — отвлечь этих парней, пока мы проскользнем через черный ход, стараясь как можно дольше оставаться незамеченными. Вот и все. У них превосходство в живой силе, в огневой мощи и, возможно, у них есть на чем улететь. Когда вы выманите их, рассредоточьтесь в горах, чтобы ваш отход не превратился в кровавую резню.
— Это неважно, что мы умрем. Или даже если вы умрете. Важно разгромить “Международный Джихад”, — с энтузиазмом произнес дядя Шапур, и его губы скривились в улыбке, обнажив зубы, которые при свете лампы казались желтей, чем на самом деле. — Наши жизни ничто по сравнению с тем благом, которое мы можем совершить.
Эйб посмотрел на дядю Ирании.
— Конечно, — сказал он ему.
Бэбкок и Хьюз решили спать в грузовике, где было их оружие, взрывчатка и все снаряжение. “Тем лучше для них”, — подумал Кросс, прижимая Иранию ближе к себе.
— Это наша последняя ночь.
— И мы сможем заниматься любовью всю эту ночь, — сказал он ей. — Добиться мирового рекорда.
— А завтра ты не сможешь даже ходить, а не то что воевать.
— В шестидесятые годы говорили, — прошептал Кросс, крепко обнимая Иранию: — занимайся любовью, а не войной.
— Почему ты такой легкомысленный? Иногда ты серьезный, а потом вдруг... Я тебя очень люблю, но мы никогда больше не увидим друг друга.
— Может, я легкомысленный, как ты говоришь, именно потому, что ты права. Мы больше не увидимся.
Она, казалось, задумалась на минуту, а потом заговорила так быстро, что слова наслаивались одно на другое:
— Мы можем угнать один из грузовиков и уехать из этой долины...
—...поехать в Афганистан, да? Поменять одну войну на другую? Или может быть отправиться в Туркменскую Республику и сказать, что очень сожалеем о том, что уничтожили бронетранспортеры и убили всех их солдат? Куда, к черту, мы поедем? И как мы после этого будем смотреть друг другу в глаза?
Она спрятала голову у него на груди и чуть слышно прошептала:
— Я знаю. Просто обними меня, Эйб.
Он обнял ее.
Спустя некоторое время он целовал ее, прислушиваясь к звукам ее дыхания. Их пальцы нежно прикасались друг к другу, как бы оставляя отпечатки на всю оставшуюся жизнь. Их тела устремились друг к другу, и когда Кросс, наконец, вошел в нее, они оба делали все возможное, чтобы продлить эти мгновения как можно дольше.
Глава 34
Мухаммед Ибн аль Рака сидел, поджав под себя ноги, на высоком стуле посреди заложников.
Он говорил им:
— Скоро я объявлю свои требования... чтобы Большой Сатана разорвал дипломатические связи с еврейскими оккупантами Палестины, и чтобы евреи были осуждены Организацией Объединенных Наций за преступление против исламских народов. Я буду требовать, чтобы прекратилась военная и интеллектуальная помощь им, а также помощь новыми технологиями, чтобы Большой Сатана увел военные корабли на Кипр. И тогда, — он поднял указательный палец правой руки к несу, — бригады “Международного Джихада” придут из Ливана в эту ослабленную землю и принесут с собой смерть, как огромная туча саранчи, пожирающая все на своем пути. И Большой Сатана нарушит свое обещание и вторгнется в Ливан и будет вынужден спасать жизнь еврейских лакеев. И тогда поднимется весь исламский мир, — он поднял руки над головой, растопырив пальцы. — И смерть посеется на этой земле.
Он соединил ладони над головой, а затем обессиленно опустил руки. Теперь его голос звучал безжизненно:
— И все вы умрете, все мы умрем, если это вас хоть как-то успокоит. И неверные собаки Большого Сатаны будут лаять на своих лидеров. И будет беспорядок, и будет ненависть. И неверные пойдут против неверных, и все отвернутся от евреев. И мир навсегда изменится. И удивительная вещь, что такие великие события могут начаться с такого ничтожного случая, как этот. Все это скоро наступит. И те из вас, кого выберут для смерти, будут казнены по одному каждые три часа, пока не будут выполнены все мои требования. Ваши жизни будут каким-то небольшим вкладом в это чудесное превращение. И в этом ваша привилегия.