Хищник
Шрифт:
Спасибо, – поклонился Че под шквал оваций. – Вы очень великодушны. Я польщен…
Но, разумеется, все это было лишь данью традициям. Фигура вежливости, часть дуэльного кодекса, никак не больше. Равнодушное спокойствие владело его разумом, холодное безразличие лежало на сердце.
Я польщен…
Потом он дрался с двумя дилетантами, одному из которых даже сохранил жизнь, изувечив, впрочем, как и требовал дуэльный кодекс, так, что идиоту, вышедшему на арену против самого господина Че, придется теперь долго и тщательно поправлять свое здоровье. Но жизнь бесценна. Во всяком случае, для некоторых.
После любителей настал черед профессионалов. Один
А потом в обведенный алой линией круг вошла она, и на арену упала тяжелая, давящая тишина. Зрители затаили дыхание, а Че неожиданно для себя почувствовал, как на мгновение сбоил безупречный механизм сердца, без устали и напряжения гонящий древнюю кровь по бесконечному лабиринту вен и артерий.
Она была хороша собой – высокая, стройная, с маленькой элегантной грудью и изящной линией бедер – но не в этом дело. Как и не в том, что золото ее жестких вьющихся волос, окружавших широкое характерное лицо с высокими скулами сияющим ореолом, заставляло думать о солнце, а глубокая голубизна глаз о холодных озерах высокогорий. Вторая Младшая О считалась – и, судя по тому, что приходилось видеть Че, вполне заслуженно – одним из лучших игроков в "Жизнь". Она танцевала безупречно, если иметь в виду технику, и завораживающе красиво. Изящно. Изысканно. И естественно. Но никогда, ни разу не танцевала против Че.
До этого дня. До сегодняшнего дня…
Вот ты, и вот я!
Он легко блокировал смертельную атакующую связку Ши'йя Там'ра О и, пробив левой кистью ее защиту, толкнул девушку правой открытой ладонью, однако она выдержала удар, обычно разрывающий противникам Че мышцы живота.
"Неплохо".
Как фиалками многими
И душистыми розами…
Че едва не пропустил удар. Ши удалось его удивить и едва не обезоружить.
"Эта песня…"
Сам он танцевал под старый обрядовый речитатив, не то чтобы вовсе забытый, но редко и с неохотой используемый в последние годы из-за вычурной сложности, однако песня, которую выбрала Младшая О для танца с господином Че, была настоящим раритетом и указывала на отменный вкус "поющей" ее женщины.
Как густыми гирляндами
Из цветов и из зелени…
Три безошибочных удара, мощь которых способна расколоть камень… Че ушел от двух, но третий пришлось блокировать голенью левой ноги.
И как нежной рукой своей
Близ меня с ложа мягкого…
Она была завораживающе красива и безупречно смертоносна. Ее мышцы, проявлявшие себя только при запредельном напряжении, перекатывались под золотисто-белым атласом кожи с грацией скользящих по барханам затшианских песчаных змей. Длинные ноги с невероятной легкостью выбрасывали Младшую О на четыре-пять метров вверх, а от мощи ее ударов, казалось, не было спасения. И все-таки она не была ни Цшайя, ни Чьер. Она была…
Розовыми лепестками, листьями ириса…
Че уловил запах, тревожную ноту в сгустившемся воздухе арены и почувствовал дыхание Шацсайи у себя за спиной. Это был невероятно, но все невероятное однажды становится возможным, уж это-то господин Че знал много лучше всех своих современников.
"Кто?!"
Че трижды пробил защиту Ши, и трижды не посмел пресечь линию ее жизни. Что-то великое происходило сейчас на арене Отцовского поля, что-то настолько же важное, как жизнь бессчетных поколений, карабкающихся из тьмы прошлого в слепящее сияние будущего. В четвертый раз – они с Младшей О взлетели метров на пять вверх, и зависли на мгновение, обмениваясь ударами – Че "протянул" правую руку и снял указательным пальцем каплю прозрачного пота с виска женщины. Когда, приземлившись на чуть спружинившие доски дуэльного круга, господин Че слизнул пот с кончика пальца, ему показалось, что Айн-Ши-Ча ударил его по голове своей алмазной булавой.
Потрясение было настолько сильным, что господин Че лишь в последнюю шестнадцатую такта остановил ладонью мизинец Ши, устремленный ему под челюсть. Но уже в следующее мгновение он вполне овладел собой и, легко блокировав связку из семи "разматывающихся" ударов, поймал паузу. Искусство это было смертельно опасным, и в нынешние времена мало кто из наставников брался обучать танцоров древним манерам. Но у господина Че были лучшие учителя в империи, и он происходил из рода, который по древности мог соперничать с королевским домом Ахана. Поэтому Че поймал паузу и "вошел" во внутреннее пространство Ши'йя Там'ра О не для того, чтобы убить женщину, а для того, чтобы остановить поединок.
– Я прошу вас остановиться, мерайя, – сказал он шепотом и, не размыкая губ, чтобы никто не смог услышать или увидеть произнесенных слов.
– Зачем вы…? – спросила она, глядя ему в глаза и не нанося удара.
– Я заподозрил, что это должно быть божественно, и не ошибся, – ответил он.
– Хотите попробовать губы? – Ее глаза были серьезны. Она не шутила.
– Хочу, – признал он и поцеловал Младшую О в полные, великолепного рисунка губы.
– Я прекращаю свой Подвиг, – объявил он на охотничьем языке, оторвавшись от губ женщины и чувствуя, что еще немного и не сможет контролировать "новую жизнь", родившуюся внезапно в его холодном сердце. – Я прекращаю Подвиг, потому что Любовь сильнее Смерти, и в искупление нарушенного обета выплачу храмам Айн-Ши-Ча и Айна-Ши-На пени в размере миллиона золотых пледов каждому.
7. Дарья Телегина
18 января 1930 года, борт торговца "Лорелей"
С утра Грета гоняла ее на тренажерах. Подняла, как обычно, "ни свет, ни заря", то есть без четверти четыре по корабельному времени. Посмотрела этим своим жутковатым взглядом с прищуром, от которого мороз по коже, порекомендовала ложиться спать вовремя, и погнала. Пробежка – десять километров, и не абы как, а "со всей дури" и на пределе выносливости. До седьмого пота, до спазмов в икроножных мышцах, и колотьбы в боку, но хорошо хоть не до смерти. Вспоминалось классическое: "загнанных лошадей пристреливают, не правда ли"?
"Святая правда!"
Потом бассейн, – три километра пятью стилями, – массаж, а массажистами выступали по очереди Феликс и Феона. И, наконец, тренажеры, в которых, если не летишь и не стреляешь, то крутишься во все стороны, получая быстро меняющиеся нагрузки на все группы мышц подряд, даже на такие, о которых Дарья, как о мышцах, и не думала никогда.
– Неплохо! – констатировала Грета, просмотрев результаты очередных истязаний. – Но и не хорошо. Такими темпами нам года два понадобится, чтобы вылепить из тебя приличного человека, а летим не сегодня-завтра. Идеи есть?