Хищность
Шрифт:
… Я лежала на широкой кровати, а хищник сидел на мне. Его руки блуждали по моему обнаженному телу, и дерзкие губы повторяли их греховный путь.
Тогда я уже не питала иллюзий относительно любви Димитрия, я дала себе зарок цинично наслаждаться нашей близостью, все время напоминая себе, с каким чудовищем я делю постель. Его ласки становились более требовательными, взглядом своих черных, как сама бездна, глаз он проникал мне в самую душу, читал мои потаенные мысли и страхи. Он будто бы видел стену, которую я воздвигла вокруг останков нежных чувств к нему, и стремился взять новую высоту.
Его
— Ты делаешь то, что я хочу, или уходишь.
Я пыталась играть роль хищницы. Я пыталась взять верх над Димитрием — навязать ему желанные мною правила. Глупая.
— Я буду делать только то, что захочу. И не больше, — мой голос звучал твердо, даже немного надменно, и моему мужчине это не понравилось.
— Ты уходишь или остаешься, Элена? Выбирай.
На дьявольски-прекрасном лице Димитрия блуждала такая греховно-сладкая улыбка, что я забыла обо всем. А он, жестокий демон, думал только о своем превосходстве надо мной. Тогда я этого не понимала.
— Я остаюсь, — мой, как я надеялась, раскованный взгляд скользнул по его крепкому торсу, опустился ниже, еще…
Я глубоко вздохнула и облизала губы, предчувствуя невероятное наслаждение. Наслаждения в ту ночь не было. Я почувствовала, как Димитрий стянул кожаную повязку, оплетавшую мои длинные пшеничные волосы, как он с силой сжал над головой оба моих запястья, не удосужившись даже убрать длинные пряди. Тугим узлом он связал мои руки, так крепко, что стоило мне попытаться изменить их положение, я чувствовала сильнейшую боль и в запястьях и в голове от того, что тянула собственные волосы.
Глубокий шепот разрезал нашу тишину: «Ты сделала свой выбор». Димитрий был бесстыден и беспощаден. Он много раз доводил меня до исступления, заставлял кричать от восторга и растворяться во мраке безумство. Мне казалось, он доказывал что-то, даже не мне, а самому себе. Он был мучительно нежен, вынуждая меня мечтать о большем, а потом давал так много, что я задыхалась и умоляла его остановиться. Но он не останавливался. Хищник был безумен.
Когда все это прекратилось — закончилось мое сладкое и жуткое терзание, он рухнул на черные простыни и в одну секунду отключился, не удосужившись даже развязать меня, а я молча заплакала. Не было всхлипов и стонов, не было сотрясающих тело рыданий. Просто текли слезы, тихо и печально. Я понимала, что такой и была самая настоящая хищная страсть, без права выбора, без надежды, подавляющая и жестокая. Восторг моего тела от близости с Димитрием был никчемен в сравнении с душевной болью и губительной лавиной нахлынувшими на меня стыдом и раскаянием. Я чувствовала себя подавленной и униженной, мне было стыдно как никогда за то, что мое наслаждение было связано с его дикими ласками.
Да, я совершила глупый поступок. Разумнее всего было, конечно, уйти от Димитрия, навсегда сбежать из его сумасшедшего мира и найти новый дом. Я любила его так сильно, что не могла даже допустить подобные мысли. Я была одержима им. Я одержима и сейчас.
Мой протест нашел другой выход. Я не спала всю ночь, а наутро, когда хищник выспался и развязал меня, пробурчав грубые слова, мол, я должна была
Связывал ли он меня после того случая? Конечно.
В те дни, когда я не видела Димитрия, я буквально сходила с ума, гадая, не покинул ли он лагерь. Мой мир без него становился пустым. Я не видела никого и даже Романа. А потом хищник возвращался. И однажды на его байке не оказалось Лиссы.
Мы с девчонками сидели на новых трибунах, которые мужчины сколотили тем же утром недалеко от арены — в скором времени в лагере должны были пройти состязания. Димитрий въехал на своем байке прямо на площадку единоборств.
— Вот так мужик! Настоящий самец.
Ни у кого, включая меня, не возникло сомнений относительно личности, которая заслужила столь лестную оценку со стороны Эйврил.
— Кажется, он отправил свою подружку домой! Ей здесь не место.
— Девочки, как вам не стыдно? Она же ждет от него ребенка! — возмутилась тихая и примерная Дана.
Все внутри меня клокотало и кричало: «Ему всё равно».
— Он не из тех мужчин, которые сами воспитывают своих детей, — как-то задумчиво произнесла не знакомая мне брюнетка.
Я горько засмеялась, и несколько любопытных взглядов устремились в мою сторону. Нужно было что-то сказать, и я негромко пробурчала:
— Бывают такие отцы, рядом с которыми детям хуже, чем без них.
Эйврил грубо хмыкнула и высокомерно заметила:
— Тебе этого не узнать, Элена. У тебя ведь есть Роман?!
Я проигнорировала ее выпад и с щемящим чувством внутри себя побрела в сторону палаток. Роман был, и он действительно помогал мне с Арией, вот только он не был моим, а я не была его. Незримой тенью между нами стоял другой и избавиться от его присутствия было очень сложно. Я даже не до конца понимала, хотела ли этого — выбросить из сердца и стереть из памяти образ Димитрия.
Все изменил один случай…
Глава 10
Однажды утром я проснулась и просто поняла: я полюбила другого. Романа. Душа возликовала. И сердце билось как тогда, когда я в первый раз несколько лет назад увидела Димитрия. Но счастье мое не было долгим.
Мы шли по направлению к вольерам, Лючия, Ария и я. Малышка совершала свои первые самостоятельные шаги, и радость переполняла мою душу. Сквозь высокие кроны пробивались лучи солнца, озаряя лесные поляны и просеки. Все казалось таким красивым.
— Я забыла его, Лючия! Я поняла, что мне стал совершенно безразличен Димитрий! — в моем голосе звучало слишком много неподдельной радости.
Подруга задорно кивала, улыбаясь мне и нашей девочке.
Я повернула голову и встретилась с ним взглядом. Волшебным образом Димитрий оказался прямо передо мной. Он сразу же отвел глаза и принял безразличный вид. Но одно мгновение наедине с ним изменило все. Я с трудом дышала. Краски вокруг померкли. И всего мира мне стало мало без него.
Я опустила взгляд и прошла тихо-тихо, не поднимая глаз. Боль в груди, неловкие шаги и ничего не значащие фразы. Димитрий остался позади, а впереди меня ожидали пустота, одиночество и упоительная печаль.