Хитрые уловки
Шрифт:
— Пятьдесят тысяч фунтов, Хилда? Это не фантик от жвачки, — протестовала Джинджер, — неужели ты согласишься?
— Не важно, — оборвала ее Хилда мрачно. — Уже согласилась.
Двадцатичетырехлетняя Мэгги, наивная и мечтательная, стала легкой жертвой Стивена Бакстера. И до сих пор не отомщена!
Они представляли собой странный квартет. Венди давно дружила с Мэгги, что не мешало им партнерствовать в делах. Джинджер познакомилась с подругами в маленьком городе Эксетере, где собиралась поселиться. С первой же минуты знакомства женщины почувствовали духовное сродство, и с тех пор так ни разу и не дали друг другу серьезного повода к разрыву преданной дружбы. Домом, в котором все они жили, пока Венди не встретила Крэга, владела Хилда. Ее отец был весьма состоятельным человеком,
— Мы ничего ей не скажем, — сразу же заявила Хилда.
— Верно, зачем лишний раз травмировать девочку, — согласилась Джинджер, — кажется, она уже начала приходить в себя, не стоит напоминать ей о Стивене.
— Теперь она больше всего занята коллекцией стекла. Чудесного чешского стекла…
Это Хилда убедила Мэгги съездить в Прагу после разрыва со Стивеном Бакстером.
По возвращении из Чехии Мэгги с головой ушла в дела, что несказанно удивило Джинджер, привыкшую видеть в своей крестнице мягкую, мечтательную особу, полностью оторванною от материального мира. Внезапно повзрослевшая Мэгги все чаще сама стремилась разрешить вопросы, которые раньше сваливала на подруг. Особенно теперь, когда Венди выходит замуж. Джинджер оставалась старшим партнером в их бизнесе. Мать Мэгги приходилась ей кузиной, и не случайно Джинджер стала крестной Мэгги. Обе семьи уже несколько поколений жили в Падстоу по соседству.
Джинджер вышла замуж в двадцать два года за человека, которого знала с детства. Себастьян Грэхем был влюблен в нее без памяти, и вместе они были счастливы. Себастьян был спокойным и приятным молодым человеком. Как бы сложились их отношения и выдержала бы их любовь испытание временем, им не довелось узнать. Себастьян трагически погиб — утонул почти сразу после свадьбы. Джинджер так и не смогла смириться с его смертью. Она возненавидела море, которое прежде любила, и даже вид набегающих волн вызывал у нее теперь болезненные воспоминания. Когда горечь стала вовсе нестерпимой, Джинджер по совету родни переселилась в Эксетер, чтобы начать жизнь снова. Однако в «новую жизнь» она взяла несколько тетрадей со стихами покойного мужа и желтый конверт с рукописью, без всяких объяснений и рецензий возвращенный одним лондонским издательством несчастному Себастьяну как раз накануне его гибели.
Эксетер располагался в глубине полуострова, довольно далеко от побережья, а река, протекавшая через город, была мелкой, спокойной и никогда не разливалась. Тем не менее Джинджер поселилась в доме, расположенном так, чтобы ни одно из окон не выходило на реку. Ее дом одиноко стоял на холме и был хорошо виден с дороги. Взгляд путешественников невольно останавливал старинный особняк со старомодными косыми крестовинами по фасаду, широкими решетчатыми окнами и окаймлявшими всю усадьбу древними вязами, ярко выделявшимися на фоне белых стен дома. Весь второй этаж занимали пыльные комнаты библиотеки, которую прежние хозяева продали за бесценок вместе с домом. Джинджер так и не решилась на ремонт второго этажа, опасаясь даже дотрагиваться до черных дубовых шкафов, упиравшихся в потолок. Одна соседская девочка, встретившаяся Джинджер как-то у бакалейщика, всерьез уверяла ее, что под крышей Дома старого сквайра Мердока, как называли эту усадьбу горожане, обитают привидения. Джинджер горько усмехнулась в ответ. Если в доме и жил призрак, то это был призрак ее погибшего мужа, но о нем в городе не могли знать, так как Джинджер привезла его с собой. А после того как она поселилась в Доме Мердока, в нем из местных мало кто бывал и уж тем более никто не переступал его порога ночью.
Хилда как-то вслух удивилась водобоязни подруги и закаялась заводить об этом речь, когда увидела,
— Такой красивый дом, — сменила она тему, — но он находится в стороне от города, и все проезжающие мимо глазеют на него, как на декорацию из исторического фильма. Не хочешь переселиться поближе?
— К реке? Меня устраивает этот дом, — резко ответила Джинджер — я не желаю никуда переезжать.
— Конечно-конечно, это очень, очень удобный дом — согласилась Хилда. Больше к этой теме они не возвращались никогда.
Себастьян был обеспеченным человеком, после его гибели Джинджер могла бы устроиться со всеми возможными удобствами и жить на доходы с капитала. Она без конца перебирала в памяти светлые воспоминания о муже, с которым они прожили так недолго. Для нее он был жив и теперь.
Конечно, здесь было скучновато, но Джинджер нравилось жить в Эксетере. Она любила сонный уклад этого города и неброское очарование сельской местности. По природе общительная и открытая, она сразу стала членом местного клуба любителей вышивки, впрочем не особенно сближаясь с женщинами из клуба. Рукоделие всегда было одним из ее хобби. Теперь она вместе с подругами участвовала в создании гобелена, изображающего историю города.
Уже пять лет Джинджер работала добровольцем в местной службе соцобеспечения, помогая ухаживать за стариками. На этой работе она и познакомилась с Хилдой, которая, пойдя по стопам отца, состояла сразу в нескольких благотворительных организациях.
И теперь, по прошествии времени, Джинджер, которую всегда окружало больше знакомых, чем друзей, и которая тяжело шла на близость, предпочитая ни к чему не обязывающую любезность, не могла понять, почему она так быстро сдружилась с Хилдой. Несмотря на легкость их отношений, Джинджер, сравнивая себя с молодой подругой, чувствовала какую-то внутреннюю обделенность. Понимая ее душевное состояние, Хилда настойчиво, но деликатно ободряла Джинджер, стараясь избавить ее от душевной скованности и неуверенности. Городские дела были лишь одним из способов этой психотерапии.
— Ты недооцениваешь себя и тем самым губишь, — заявила как-то раз Хилда с самым серьезным видом.
Джинджер в ответ недобро сверкнула глазами. Она могла, и грубо оборвать подругу на полуслове, когда та заводила речь о ее одиночестве, то есть об отсутствии рядом с Джинджер мужчины. Нет, они не грызлись как кошка с собакой, в их узком кругу друзей, давно живущих бок о бок, такая манера поведения была невозможна. Просто после смерти Себастьяна Джинджер не могла себе представить, что когда-нибудь снова обретет способность любить. Мужчины были для нее тем же, что и море; пора бы Хилде научиться с этим считаться!
Можно сказать, с момента появления на их горизонте Стивена Бакстера жизнь Джинджер наполнилась новым смыслом и содержанием. Но теперь она очень страдала от необходимости сообщить Хилде плохие новости. Хилда многих заставила поверить в то, что была уравновешенной ледышкой, слишком деловой, совершенно лишенной слабостей и страстей, но Джинджер-то знала, какая мягкая сердцевина у этого крепкого орешка, как на самом деле эмоциональна и ранима Хилда.
Сдержав глубокий вздох, она сказала:
— Хилда, боюсь, у меня плохие новости. Это относительно Стивена Бакстера и… и денег… твоих денег…
— Он почуял подвох и собирается отказаться от нашего предложения? Он что, вернул тебе чек?
— Нет, не вернул, — вздохнула Джинджер, — он… — Она выдержала паузу, прежде чем сообщить подруге главное: — Хилда, он исчез, прикарманив твои денежки, твои пятьдесят тысяч.
— Как!?
— Я виновата, прости… — Джинджер начала всхлипывать, и Хилда сразу протянула бы ей носовой платок, разговаривай они не по телефону. Джинджер высморкалась в свой и, глубоко вздохнув, смогла объясниться. — Я действовала по плану, сказав ему, что чек у меня. Стивен ответил, что знает, где можно с максимальной прибылью разместить капитал. Он предложил, чтобы наша сделка осталась неофициальной. Сказал, что хочет прокрутить деньги через какую-то оффшорную компанию в Гонконге и чем меньше мы испишем бумаги, тем большую прибыль получим. Я пыталась дозвониться до тебя, чтобы спросить совета, но ты…