Хижина дяди Тома (другой перевод)
Шрифт:
У Генри уже нет длинных локонов, но большие глаза все так же хороши.
— Молодец! — говорит Джордж. — Учись, учись, мой сын. Ты счастливее, чем был в твои годы твой отец…
В эту минуту в дверь постучались. Элиза пошла открывать. Радостный возглас: «Неужели вы?!» — привлек внимание Джорджа.
Доброго пастора из Амхертсберга встречают приветливо и ласково. Его сопровождают две женщины. Элиза приглашает их сесть.
Нужно признаться, что добрый старик заранее продумал, как должна произойти эта встреча. По дороге он наставлял обеих женщин,
Каково же было его огорчение, когда, усадив обеих женщин, достав платок и собираясь утереть губы и дать волю своему красноречию, он увидел, как мадам де Ту, нарушив все его указания, неожиданно бросилась обнимать Джорджа, не переставая при этом твердить:
— Джордж! Ты не узнаешь меня? Твоя сестра, я твоя сестра Эмилия!
Касси, наоборот, сидела внешне спокойная. Но внезапно она увидела маленькую Элизу — это была точная копия ее маленькой Элизы: лицо, манера держаться, каждая черточка, каждый локон… И крошечная девочка так пристально глядела на нее. Касси не могла совладать с собой: она схватила ее в объятия и, прижимая к сердцу, воскликнула:
— Крошка дорогая моя!
Да, действительно, трудно было следовать плану старого джентльмена. Все же ему удалось всех успокоить и произнести краткую речь, подготовленную им заранее. Он произнес ее с таким чувством, что все всплакнули. Слез было достаточно, чтобы вполне удовлетворить оратора.
В записях миссионеров, сталкивавшихся с беглецами, нашедшими приют в Канаде, нередко можно найти рассказы, кажущиеся более невероятными, чем любой вымысел.
Может ли быть иначе, пока существует система рабства, раздробляющая семьи и разбрасывающая отдельных членов ее, как осенний ветер разбрасывает и рассеивает пожелтевшие листья?
На канадском берегу, дающем приют несчастным, спасшимся от рабства, нередко с безмерной радостью собираются близкие, потерявшие всякую надежду на свидание и горько оплакивавшие друг друга. Трудно подыскать слова, чтобы описать трогательный прием, который оказывают прибывшие сюда ранее каждому новому беглецу. От него надеются узнать хоть что-нибудь о судьбе матери, сестры, отца или ребенка, которых ушедшие потеряли из виду во мраке рабства.
Беглецы нередко совершают героические поступки, далеко оставляющие за собой все созданное фантазией писателя и поэта. Известно немало случаев, когда, рискуя жизнью, не страшась мучений и пыток, они пускались в обратный путь, через все ужасы, которыми грозил им проклятый край, ради того, чтобы попытаться вывезти оттуда мать, сестру или жену.
Один молодой человек (историю эту рассказал нам старик миссионер) был дважды пойман, подвергся самым ужасающим пыткам и снова бежал. В письме, показанном нам, он сообщал друзьям, что намеревается в третий раз сделать попытку пробраться назад, чтобы освободить свою сестру.
Но вернемся к нашим друзьям.
Прошло несколько дней, но какая перемена произошла со всеми героями нашего повествования!
Вот они сидят все вместе за семейным столом, радостные и счастливые. Только Касси иногда
За эти два-три дня Касси словно переродилась. Даже нашему читателю было бы трудно ее узнать: мрачное отчаяние в полубезумных глазах уступило место спокойной уверенности. Она целиком окунулась в лоно семьи.
Мадам де Ту ознакомила Джорджа со своими делами: после смерти мужа она стала обладательницей значительного состояния и великодушно предложила поделиться им со своими родными. Когда она спросила Джорджа, что могла бы она сделать для него на эти деньги, он ответил:
— Помоги мне, Эмили, получить образование. С детских лет это было самым горячим моим желанием. Дальше я уж пробьюсь сам.
Обсудив все хорошенько, семья решила на несколько лет уехать во Францию.
Они увезли с собой и Эмелину.
В пути она очаровала своей красотой первого помощника капитана парохода, на котором они плыли, и вскоре после прибытия в порт стала его женой.
Джордж за четыре года прослушал курс одного из французских университетов. Быстрые успехи свидетельствовали о его блестящих способностях.
Политические волнения, возникшие во Франции, заставили семью вернуться в Америку.
Пробыв в Америке всего несколько недель, Джордж с семьей сел на пароход, отправлявшийся в Африку. Его, как он писал одному из своих друзей, не прельщала мысль прослыть американцем благодаря светлому цвету своей кожи. «Я не жду ничего хорошего от Америки…» — писал он дальше.
Нам кажется, что мы еще услышим об этом смелом и мужественном человеке, который, несомненно, заставит говорить о себе.
Об остальных действующих лицах нашего повествования нам больше нечего рассказать.
Впрочем, еще несколько слов о мисс Офелии и Топси, а затем мы всю прощальную главу посвятим Джорджу Шельби.
Мисс Офелия увезла Топси с собой в Вермонт. Ее друзья и родные в первую минуту решили, что маленькая негритянка была столь же странным, сколь и лишним добавлением к штату их дома, и без того достаточно хорошо обслуживаемого. Но Топси очень быстро завоевала расположение не только всей семьи, но и ближайших соседей. Когда она выросла, ее деятельный ум, энергия и живость, делавшие ее в детстве таким непоседливым озорным ребенком, нашли себе благородное применение: она занялась обучением и воспитанием детей своего народа.
Возможно, что некоторые читатели будут рады узнать, что госпоже де Ту после долгих поисков удалось напасть на след сына Касси. Это был высокий, стройный и очень энергичный человек. Как выяснилось, ему удалось бежать несколькими годами раньше матери. Он нашел приют на Севере у добрых и отзывчивых людей, постаравшихся дать ему образование. В ближайшем будущем он собирается последовать за своими родными в Африку.
Глава XLIV
Освободитель