Хлеб и камень

Липкович Яков Соломонович

6

Я так и не знаю, кто бросил в меня камень. Думаю, что Глиста, потому что мой удар ему в пах тоже чего-то стоил. В конечном счете, мы с ним квиты. Вот только что-то медленно

заживает ранка. Доктор считает, что камень занес инфекцию. Я понимаю, что Глиста не выбирал, чем запустить в меня. Схватил первое, что попало под руку. Удивительно другое, что я не питаю к нему никакой злости. Ни к нему, ни к его свите. Мне почему-то кажется, что после этой истории с камнем они непременно примут меня в свою компанию. Ведь они не могут не оценить, что я не выдал их. Сколько ни допытывались взрослые, кто ударил меня, я так и не ответил. Особенно настаивала, чтобы я сказал правду, мама. Как депутат городского Совета, она знала всех избирателей своего участка и могла напрямую связаться с родителями того же Глисты или Вороны.

Одна Луша не донимает меня дотошными расспросами, не посягает на мои тайны. С утра она возится по хозяйству, а после обеда садится на край моей кровати и до самого вечера, пока не возвращается мама, рассказывает о себе, о своих подругах, о том, как понаехали уполномоченные и стали собирать колхоз. Я умею читать с пяти лет, и поэтому быстрые жесты Луши легко складываются на моих глазах в понятные предложения. Судя по ответам, меня она

тоже хорошо понимает.

И вообще мне с Лушей необыкновенно хорошо. Я готов часами разговаривать с ней о чем угодно, и мне нисколечко не надоедает. Да и у нее в городе, кроме меня, больше нет друзей. Из деревни, правда, иногда кто-нибудь приезжает. Но здесь, как она заверяет, я ее единственный дружок.

Вот и первое доказательство нашей большой дружбы. Я один в нашей семье, кто знаком с содержимым ее деревенского сундучка. Я могу подолгу смотреть, как она не спеша разбирает и укладывает свои вещи. Кульминацией этого захватывающего зрелища является момент, когда она по моей просьбе разворачивает платок, в котором хранятся ее драгоценности: два тоненьких золотых колечка, сережки с голубыми камешками, блестящие бусы. Здесь же лежат четыре серебряных полтинника выпуска 1924 года с фигурой дюжего молотобойца и разные документы, которые я люблю читать вслух. Это свидетельство о рождении, справка из сельсовета, врачебное заключение о глухонемоте. И отдельной пачечкой сложены деньги, которые она заработала у нас в этом году. Иногда мы их вместе считаем и пересчитываем.

Так в общении с Лушей проходят дни моей болезни. И я незаметно для себя иду на поправку…

Журнал: "Аврора", 1990, № 11.