Хлеба и зрелищ
Шрифт:
– Гм… все они люди с яркой индивидуальностью, ответил Майкл. Люди чуткие… писатели, артисты, независимые женщины… бывают и дельцы… Но здесь нет вялых тупиц.
– Когда такие люди живут вместе, – сказал Харлей, – всегда что-нибудь случается.
– A здесь все ограничивается болтовней. Это самый тихий уголок на земном шаре. На днях мы с Гюсом рассуждали на эту тему и пришли к тому заключению, что для развлечения нам не повредил бы какой-нибудь скандал на территории гостиницы. Это подействовало бы возбуждающе. Я намекнул Гюсу, что все бы встрепенулись, если бы дом сгорел, но Гюса чуть не хватил удар. Немного спустя
4
Майкл Уэбб и Сэмуэль Харлей вместе явились с визитом к матери Вильяма Брилля. В тот день Сэмуэль Харлей держал себя в коттедже м-с Брилль очень решительно и самоуверенно. Вежливо задавал он наглые вопросы. Он хотел знать, всю ли свою жизнь прожил Вильям в этом доме; говорил ли когда-нибудь о своем намерении жениться на дочери миллионера; чей портрет висит над камином – не дедушки ли Вильяма; помогал ли Вильям матери; случалось ли ему раньше попадать в беду.
Его мать, раскрасневшаяся от смущения, сказала, что Вильяму никогда не случалось попадать в беду.
– А вы находите, что сейчас он попал в беду? – грубо спросила Маргарет, сестра Вильяма.
На это репортер не обратил внимания и продолжал развязно задавать вопросы.
– Вчера я проинтервьюировал Пемплей, – продолжал он. – Они говорят, что мисс Пемпль сделала мезальянс. Не желаете ли вы высказаться в свою очередь?
– Нет, м-с Брилль нечего было сказать, но мисс Брилль пожелала высказаться. Говорила она горячо и пространно, столь пространно, что историк может привести лишь отрывок из ее речи. – Гм… Сделала мезальянс, вот как? Эта некрасивая…
– Вы с ней когда-нибудь встречались, мисс Брилль?
Репортер говорил спокойным, бесстрастным тоном.
– Нет, никогда, но я видела снимки в газетах. Она всюду старается пристроить свои карточки…
И мисс Брилль стала язвительно перечислять:
– «Мисс Пемпль со своим отцом Д.Александром Пемплем на Пятой Авеню» … Скажите, пожалуйста!.. «Мисс Мод Пемпль на скачках»… Как шикарно!.. «Мисс Пемпль в Париже входит к Ритцу [Самый фешенебельный отель Нью-Йорка и многих европейских столиц] выпить чаю»…
– Успокойся, милочка, успокойся, – прошептала м-с Брилль.
– Она не говорит, что сделала мезальянс, заявил Харлей. – Это мнение ее родителей.
– Вильям для них недостаточно хорош, да? Потомок человека, приехавшего на «Mayflower’e» [Корабль, высадивший в 1637 г. в Нью-Плимуте 40 колонистов пуритан], не угодил семье Пемпль? Предок Вильяма Брилля высадился на Плимут-Роке. Он помогал…
Услышав это, Сэмуэль Харлей просиял.
– Будьте добры повторить, мисс Брилль. Вы уверены в том, что предок вашего брата был одним из первых поселенцев, приехавших на «Mayflower’e»?
– Ну, конечно! Наши предки возделывали землю которой завладели теперь эти разбойники с большой дороги!
Харлей шепнул Майкелю Уэббу:
– Теперь кое-чего мы добились! Здорово! Можно будет написать любопытный фельетон.
– Пусть они этим подавятся! – воскликнула мисс Брилль, которая умела выражаться по-мужски. Можете напечатать в вашей газете все, что я вам сказала.
– О, я этого не сделаю, мисс Брилль! Зачем разжигать вражду?
– Мне все равно, если хотите, можете напечатать.
– Успокойся, милочка, успокойся.
Действительно, предки Бриллей приехали на Мауflower’e». Высадившись на Плимут-Роке, они обосновались в новой стране и триста лет просидели на одном месте, ничем не проявив себя.
5
B сущности м-р Харлей был благодетелем Пемплей и Бриллей, ибо статья его, помещенная в воскресном журнале, немало способствовала примирению этих двух семей. Бракосочетание мисс Пемпль он определил не как скандальную, а как романтическую историю.
Он изучил родословную Вильяма Брилля и говорил об этом молодом человеке, как о представителе американской аристократии. Пемплей он называл финансовыми королями. Он утверждал, что мисс Мод Пемпль была самой красивой девушкой в Нью-Йорке.
Род Бриллей, – заявил он, – мощный новоанглийский род, благодаря которому наша страна стала великой и свободной. (Жители Новой Англии, по Харлею, всегда происходили из «мощного» рода.) Ловко упомянул он в своей статье о Плимут-Роке, о Хауторне, Эмерсоне, Джоне Хэнкоке и Сэмуэле Адамсе.
Пемплям статья очень понравилась, и они изменили мнение о своем зяте – бывшем шофере.
Что касается предка Пемплей – он не был в числе тех, кто приехал на «Mayflower’e». И тем не менее, этот предок достиг известности. Вскоре после войны за освобождение приплыл он к нашим берегам. Это был бедный, молодой, трогательно-невежественный немец-эмигрант. К жизни в суровой стране он оказался совершенно неподготовленным; у него не было ничего, кроме узелка с платьем и бешеного стремления к наживе. Через три месяца мы находим его в индейском поселке, где он обменивает виски на меха. Не имея капитала, лишенный поддержки влиятельных лиц, он должен был действовать чрезвычайно осторожно, но молодой Пемпль был наделен коммерческими способностями и твердо решил победить. Впоследствии, когда Пемпль разбогател и стал важной особой, он частенько за бутылкой мадеры вспоминал со смехом, как ему приходилось просиживать ночи напролет и разбавлять водой виски для индейцев. Вода, красный перец и табак, – красный перец для вкуса, табак для цвета.
Быть может, все это – только миф, но неоспоримо то, что предок Пемплей был исключительно талантливым дельцом. Такой вывод блестяще был подтверждён во время парламентского расследования его деятельности в 1802 году, расследования, произведенного по настоянию конкурентов.
Было установлено на следствии, что м-р Пемпль убеждал индейцев обменивать меха, стоящие семьдесят пять долларов, на двухдолларовую бутылку виски.
Итак, нью-йоркское «Обозрение» высказало свое мнение о романтическом побеге мисс Мод Пемпль. Когда эта газета вмешивается в дело, она шлет или благословения, или проклятия, и никто не может предугадать, как отнесется она к тому или иному событию. Не знают этого даже сотрудники газеты. Когда газета шлет благословения, она уподобляется сказочному принцу или Гарун-аль-Рашиду, который неожиданно встречает вас на улице и дает вам драгоценный камень… Когда же «Обозрение» шлет проклятия, его можно сравнить только с грязной старой ведьмой, выкрикивающей вам вслед ругательства. «Обозрение» умеет делать и то, и другое, хотя беспристрастные зрители склонны думать, что проклятия, изрыгаемые газетой, звучат энергичнее, чем благословения.