Хлебный квест
Шрифт:
Роман протягивает пять тысяч.
При взгляде на ржавого оттенка бумажку ресницы девчонки подпрыгивают, Романа касается взгляд, полный благодарности, юная сборщица металлических кругляшей берет купюру чуть ли не с облегченным выдохом, пальцы начинают с энтузиазмом рыться в сумочке, монеты с густым перезвоном ссыпаются на ладошку.
План сработал. Если уж кто и готов менять крупные деньги, да еще с радостью, так это контролеры в вечернее время. За день сумки утяжеляются так, что хоть вешай на шею и прыгай с моста, контролеры, особенно девушки, мысленно — а иногда и вслух — умоляют платить полтинниками, стольниками, пятисотками, штуками, но только не тянуть горсти проклятой мелочи!
Девчонка пересыпает в ладонь Романа тяжелую горку десятирублевых.
— Здесь пятьсот.
Роман чуть не облизывается. За что министерство финансов похвалить охота, так это за введение в оборот таких монет: очень уж похожи на милые сердцу золотые — классическую валюту компьютерных игр. А тут золотых целая мошна! Роман аккуратно рассовывает по карманам.
«Пикачу» протягивает еще более увесистую горсть: пятаки, двух— и однорублевые.
— Двести восемьдесят.
Роман берет, скармливает отдельному карману, а девчонка принимается шуршать купюрами, лицо опущено, хвостики повернуты в профиль. Роман наблюдает с интересом…
Мысль.
Руки вздымаются над ее волосами, парой ловких движений, как парикмахер-профи, Роман вытягивает из каждого хвостика по тонкому локону, опускает на лицо, русые сабельки очерчивают его по бокам, теперь девчонка похожа на героиню манги.
Контролерша заканчивает отсчитывать бумажки, поднимает глаза, розовый пузырек жвачки лопается, зубки возвращают лоскуток в рот, во взгляде недоумение, косится влево, вправо, пытается узреть, что изменилось.
Роман пожимает плечами спокойно, как буддийский монах.
— Так стильно.
В руке девчонки откуда-то молниеносно возникает косметичка, свежее творение оценивает зеркальце, по личику прыгает солнечный зайчик.
— Да, так лучше, — комментирует новую прическу контролерша, зеркальце столь же неуловимо, как у фокусницы, исчезает не пойми где.
Девчонка протягивает ворох сотен и полтинников.
— Держи. Тут четыре двести.
Роман принимает.
— Верю.
Валюта ныряет в куртку.
Девчонка протягивает руку.
— Юля.
Роман пожимает.
— Рома.
Автобус плавно примагничивается к остановке.
Юля отрывает билет, в пальцах — опять черт знает откуда — появляется авторучка, Юля пишет на обратной стороне билета, оплаченный клочок перекочевывает в ладонь Романа.
— Найдешь «ВКонтакте».
Роман читает: «Юлика Чижева».
Юля улыбается как в японском мультике: до ушей, ресницы сжимаются в две полоски, пальцы показывают няшную двойку.
Роман из солидарности показывает такую же, уголок губ приподнимается.
Автобус выпускает в сумеречную свежесть, Роман вдыхает бензин, после адского парфюм-коктейля с примесью пива его запах кажется даже приятным, бывшие пассажиры растекаются кто куда, двери глотают порцию новых. Кроссовки неторопливо шаркают вдоль тротуара, Роман озирается, в синей мгле пестрые неоновые звезды мерцают в завлекающем танце, приглашают войти и купить, под тенью тополей дремлет, как динозавр в пещере, крыльцо почтового отделения, у вывески магазина электроники пылает гигантская надпись «Мы открылись!».
Шипение, автобус трогается, Роман провожает взглядом, в окнах, будто в театре теней, мелькает шустрый силуэт с хвостиками…
Шаги учащаются, Роман держит курс домой, проехал всего-то остановку, не такая уж большая плата за новое знакомство и полную куртку денег. Карманы ритмично звенят монетами, словно за спиной цыганский табор с бубнами. Мимо ползут влюбленные пары, нестройно маршируют галдящие, смеющиеся компании, наверное, в кино, кафе или ночной клуб, одиночки устало спешат после работы под крыло домашнего уюта.
Медленно разбухает здание магазина, где Роману отказали в первый раз. Роман переходит по «зебре», инстинкт заставляет обойти стороной подозрительную компанию из двух лысых и мужика в кепке, магазин вырастает до реальных размеров. Не хочется иметь дело с теткой за прилавком, но не возвращаться же без хлеба, разменять удалось с таким трудом, квесты надо доводить до конца.
Стеклянная дверь распахивается, вылетает прилично одетый мужчина, комплекция внушительная, морда — кирпич: грубая и красная.
Мужчина тычет пальцем в глубину дверной глотки.
— Вы за это ответите!
Разворачивается, лапища судорожно извлекает из пиджака пачку сигарет, челюсти кусают один из торчащих фильтров, вытягивают.
— Бардак!
Пачка возвращается в пиджак, вместо нее зажигалка. Пара чирков, огонек, затяжка, дым. Мужчина смотрит на часы.
— Черт, опаздываю…
В другой руке ветерок треплет купюру в пять тысяч.
— Что, не меняют? — интересуется Роман.
— Да вообще оборзели, сволочи!
— Могу обменять, — предлагает Роман, — за сотню.
На Романа обрушивается взгляд такой, словно с драконом осмелилась заговорить блоха, мужчина не знает, то ли удивиться, то ли долбануть по черепу.
— Грабеж!
— Ну, мое дело предложить, — пожимает плечами Роман. — Решайте, что важнее, переплатить сотню или…
— Ладно, давай, коммерсант хренов…
Роман достает бумажки, ноздри щекочет аромат денежной краски, купюры шелестят, долго льется звон монет, кругляшки перетекают из ладони в ладонь.