Хмарь. Солдат удачи
Шрифт:
Вновь неожиданный переход, и я стою среди надутых и спесивых молодых людей, одетых в яркие облачения. Они как павлины хвастаются нарядами и расхваливают себя друг перед другом. Мое неожиданное появление не вызвало удивления. К сожалению, однотонный стиль одежды, выбранный Улией, вызвал недовольство недорослей. Для начала они всем своим видом показали насколько я ниже по положению. Потом с насмешками объяснили мне, что я — деревенщина. Мой ироничный взгляд на их кривляния и хихиканья вывел из себя даже самых терпеливых. Напыщенные павлины перешли на оскорбления. Так и быть, проведу воспитательную беседу. Бесполезно, их призрачная структура помешала расправиться с ними, зато обидные насмешки усилились, доведя
Переход. Улия Воинственная улыбалась.
— Курсант, боевые приемы нужны в другой дисциплине, а здесь нужны мозги.
Переход…
Эта ночь показалась бесконечной. После общения с напыщенными павлинами хотелось рвать и метать. Днем, боясь взорваться, я отказывался от разговоров с попутчиками на любые темы. Проявление несдержанности и гнева в тесном контейнере грозили огромными неприятностями. К вечеру я успокоился и компенсировал троим друзьям моральные издержки веселыми рассказами и смешными анекдотами. С Пататом пришлось сыграть в игру, очень похожую на земные шахматы. Три — два в мою пользу, пару раз пришлось поддаться.
Следующей ночью мне пришлось изучать дуэльный кодекс на практике. Под смех Улии меня убили 323 раза из 500. Мне было больно и обидно. К удивлению "мушкетеров", в этот день я четыре часа повторял боевые рукопашные комплексы и дал зарок тратить на их выполнение два часа ежедневно. Ночи превратились в кошмар. Меня убивали, калечили, травили. Особенно зверствовали преподаватели. После изучения предмета "Пытки" я ощущал себя мягкотелым слабаком и находился в состоянии глубокой душевной депрессии. Да и как иначе, если я сознался во всех преступлениях тысячелетия. Умка, спасибо ей, привела доказательства душевной стойкости в цифрах и графиках. В реальности даже супермен с более высоким болевым порогом должен был сойти с ума или погибнуть от болевого шока, а мертвые, как всем известно, говорить не умеют.
При изучении ядов и отравляющих веществ я умирал в мучениях от тетродотоксина сорок раз, кураре пятьдесят три раза, батрахотоксина тридцать раз, цианистого калия пятьдесят пять раз. Где-то после сотой смерти наступил перелом в моих мучениях и я начал распознавались яды. Еще сорок ужасных смертей, и я научился использовать антидот. Попутчики, слышавшие скрип моих зубов и редкие стоны во сне, смотрели на меня с жалостью и уговаривали меня пройти полное обследование.
Постепенно организм приспособился к такому экспресс-обучению и мое психологическое состояние пришло в норму. Это помогло сдать практические зачеты по четырем предметам: дуэли и дуэльный кодекс, яды и антидоты, пытки и методы экспресс-допроса в полевых условиях, геральдика. Изначально все учебные дисциплины казались чрезвычайно сложными. Единственный предмет, с которым возникли трудности, это светская беседа в "высшем свете". Я терпеливо переносил общение с двумя или с тремя напыщенными попугаями. Как только их общество превышало критическую цифру три, я срывался.
На станцию Имперского Флота, которая стояла на орбите Март, мы прибыли на одинадцатые сутки. Таможенник, узнав кто мы такие, без лишних вопросов скинул нам на сеть карту разрешенных передвижений и метку места, куда нам нужно прибыть. Оказалось, училище ВКС находилось рядом с технической зоной. Спустившись на лифте, мы, подкалывая друг друга, устремились к маркеру, отмеченному на карте. Хмурый дежурный офицер встретил нас на входе училища, запросил наши карты ФПИ. Ткнул пальцем в меня и Патата:
— Вы — пилоты, следуйте во второй сектор. Дарт — десант, следуйте в пятый сектор. Кром — техник, следуйте в четвертый сектор.
На сетке мигнул почтовый конвертик контракта о приеме на службу в ВКС.
— Подписывай, а то передумают, — влезла Умка. — О
Я тут же взглянул на контракт и понял, почему так торопила Умка. Мне, как барону, полагались большие привилегии, отдельная каюта, повышенное довольствие и офицерское звание. Поставив подпись под контрактом, я с интересом стал разглядывать своих замерших друзей. В начале службы в рядах наемников я много наблюдал за людьми во время общения по нейросети. Меня поражало, как в одном человеке могли сочетаться совершенно пустые глаза и гамма эмоций на лице. Сейчас, привыкнув, я просто считывал на их лицах отношение к будущей службе. Дарт, читавший контракт с недовольным выражением лица, заявил, что хочет в пилоты. Лейтенант тут же направил его к начальнику училища. Мы поразились процедуре распределения по специальностям. Все ожидали приемной комиссии или хотя бы собеседования. Позже выяснилось, что училище сформировали недавно. Штат не укомплектован. Кроме начальника, в училище находились только пять офицеров-преподавателей из предусмотренных тридцати шести. Поэтому при наличии нейросети у будущих курсантов распределение проводил дежурный офицер в соответствии с индексом ФПИ. Остальных отправляли в медицинский сектор для обследования. В контракте был указан срок службы в ВКС — один год. Будущих курсантов ожидали двухмесячные курсы по специальностям пилот, десантник-штурмовик, техник, оружейник и т. д.
Пилотам по окончании контракта можно было остаться служить или уйти в кадровый офицерский резерв.
У входа во второй сектор стояла охрана, два курсанта с нашивками пилотов на рукавах. Патат представился и нагло потребовал сопроводить нас. Отказать двум головорезам они не могли, однако весь путь показывали всем своим видом недовольство. В выделенный мне кубрик селиться Патат не захотел.
— Ты же контуженый, и зубами ночью скрипишь, — заявил он. — Но за предложение спасибо.
Кубрик, в который меня поселили, напоминал тесную каморку с двумя небольшими выдвижными кроватями наверху и внизу. Еще в каюте был шкаф, столик и душевая кабинка, где обнаружился утилизатор.
Бросив вещи, я нашел Патата, и мы решили сначала пообедать, а потом получить положенные курсантам вещи.
Комплексный обед был сытным и на удивление вкусным. Уютная, непринужденная атмосфера в столовой расслабляла. В приподнятом настроении мы пришли в каптерку для получения вещевого довольствия. Растолкав очередь, мы подошли к седоватому дедку. Он не удивился нашей наглости.
— Наемники, где служили? — задал он вопрос.
— ЧВКН "Потрошители", — ответил я.
— Что, и в штраф роте побывал?
Все, кто попадал хотя бы на один день в ШТР, носили нашивку этого подразделения.
— Писарем я там был, — пошутил я. — Маленький подарок для поднятия настроения.
Я достал бальзам, настоянный на различных целебных травах, повышающих не только иммунитет. Поставил на стол, подвинув его в сторону деда. Бальзам незаметно исчез.
— Почему в пилоты?
— Простора хочется, надоело по небоскребам бегать.
— Стандарт будете брать или…
— Или, — перебил его Патат. — Кредиты у нас есть.
Дед считал с нейросети наши размеры и махнул рукой.
— Я вам пришлю приглашение и каталог с ценами. Пока свободны.
Свободны, так свободны. Пойдем, прогуляемся по станции, поищем злачные места.
Мы сидели в кафе и пытались заигрывать с официанткой, когда в сети мигнул конверт. Капрал Бран Калек прислал приглашение и прайс с маленькой припиской: "Товар штучный, очень мало". Просмотрев каталог товара и проведя сравнительный анализ с ценами в галонете, я быстро рассчитался, и мы с Пататом рванули за покупками. У каптерки никого не было, стукнув для приличия, мы вошли внутрь. Дедок, глянув на нас, пригласил нас пройти вглубь склада.