Хоббит, который познал истину
Шрифт:
— Я подумал, — сказал он, — что, когда Лора сделает жест возвращения, вряд ли она переместится сюда голая. Ее одежда скорее всего переместится вместе с ней. А как заклинание определяет, где кончается одежда одного человека и начинается другой человек? Я предположил, что если я возьму Лору за руку в момент совершения перехода, то перемещусь вместе с ней. Так оно и получилось.
— А Леверлин держался за другую руку?
— Нет, — сказал Леверлин, — левая рука почтенной Лоры была занята жестом возвращения. Я держался
Ситуация становится более-менее понятной, но кое-что все еще остается неясным.
— А как случилось, — спросил я, — что вы трое собрались в одном месте?
Ответил Оккам.
— Я пришел домой, — сказал он, — и Лора заявила, что она знает, что я аннурский шпион…
— Это правда? — Я не удержался от вопроса.
— Конечно правда! Я думал, ты сразу это понял.
— Я не был полностью уверен.
— Теперь ты уверен. Да, я аннурский шпион, когда я явился в Минатор, я не искал политического убежища, я выполнял задание Леверлина.
— Это понятно. Но ты одновременно выполнял задание кого-то еще.
Оккам вытаращил глаза.
— Ты и это понял? Как? Я сделал какую-то ошибку?
— Не знаю, можно ли считать это ошибкой, но твое знакомство с Лорой было разыграно не самым лучшим образом.
— А, вот в чем дело… Но у нас не было другого выбора, пока она не назвала твое имя, я думал, что она — террористка тайного храма.
— А что это, кстати, за тайный храм?
Несколько секунд Оккам молчал, собираясь с мыслями.
— Так сразу и не скажешь, что это за храм, — начал он. — Храм не зря называется тайным, за его пределами о нем почти ничего не известно, а то, что известно, скорее всего реклама, распространяемая руководством храма. Известно, что адепты храма ставят выше всего самосовершенствование, их идеология очень сложная, почти что религия, ветер в лицо, еще что-то там…
По лицу Леверлина я понял, что он может кое-что добавить к словам Оккама.
— Леверлин? — спросил я.
Леверлин сразу понял, что я имел в виду.
— Тайный храм — очень хорошая школа боевых искусств. Бойцы храма владеют и боевой магией, но в этом мы, маги ковенов, их превосходим. Около трехсот лет назад ковены и храм заключили негласный договор, мы учим друг друга тому, что знаем и что умеем.
— Мезония обучалась в храме?
— Нет, бойцы ковенов не имеют доступа в храм. Инструкторы храма проводили занятия с ней в тренировочном лагере Утренней Звезды.
— А ты сам? Оккам? Вы владеете боевой техникой храма?
— Все лучшие боевые маги Утренней Звезды владеют этой техникой. Мы тоже.
Лицо Оккама выражало крайнюю степень изумления. Оказывается, этого не знал даже он.
— Зачем вы пришли сюда? — спросил я.
— Ты внезапно исчез в самый неподходящий момент, — ответил Леверлин. — Ты сообщил важнейшие сведения и исчез, не успев рассказать все.
— И не будет, — сказал я. — Ты не вправе требовать у меня дополнительную информацию, а я не собираюсь ее сообщать. И не забывай, я могу уничтожить тебя в любой момент.
— Вряд ли ты это сделаешь. Я давно знаю тебя и знаю, что ты не склонен к излишней жестокости. И я не вижу причин, которые могли бы заставить тебя скрывать информацию. Да, ты можешь не захотеть говорить о чем-то конкретном, но ты ведь можешь и захотеть. Ты не знаешь, что случилось с Мезонией?
— Знаю.
— Она в Междусетье?
Я начал злиться. Снова этот мастер психологии вытягивает у меня информацию. Леверлин заметил, что я злюсь, и быстро заговорил:
— Ладно, не важно, хрен с ней, это меня на самом деле и не интересует вовсе. Меня больше интересует другое. Не думай, что я буду тебя расспрашивать, нет, я хочу сам кое-что сказать. Первое. Если тебе нужна помощь для твоих дел в Междусетье, Утренняя Звезда сделает для тебя все, что в наших силах.
— Не думаю, что вы сможете сделать что-нибудь полезное. Есть легенда про то, как Фолко Брендибэк проезжал через страну дорвагов…
— И они предложили помощь в войне с Олмером, — подхватил Леверлин. — В то время дорваги совершенно не владели магией и не умели делать нормальное оружие. Я понял, что ты хочешь сказать. Мне больно сознавать, что лучшая боевая организация Средиземья стала подобна толпе диких лесных варваров, но я принимаю это. Кстати, мы можем стать сильнее, если ты согласишься нас обучить. Я понимаю, ты считаешь это опасным, и потому я не настаиваю. Но если тебе потребуется сотня-другая сильных боевых магов, ты знаешь, к кому обращаться.
— Спасибо, Леверлин, вряд ли я прибегну к твоей помощи, но спасибо за предложение. Ты хотел сказать что-то еще.
— Второе. Насколько я понимаю, наше Средиземье подобно детской песочнице, с точки зрения высших сил Междусетья. Не скрою, мне неприятно сознавать, что я подобен большому ребенку, наводящему порядок среди маленьких детей, лепящих куличики, но это реальность. Я не буду рваться в большой мир. Я буду рад, если ты позволишь мне выйти за пределы песочницы, но я не буду делать этого, если ты этого не хочешь.
— Хорошо, я понял. Спасибо.
— Третье. Ты говорил, что в Средиземье нет высших сил. Ты не прав, у нас есть, по крайней мере, две высшие силы — ты и Уриэль. Я признаю тебя высшей силой, ты, Хэмфаст, хозяин Средиземья.
Я вспомнил хозяев Аркануса, и сравнение с ними меня покоробило. Леверлин заметил это и зачастил:
— Прости, Хэмфаст, я не хотел тебя обидеть. Не знаю, чем тебе не нравится слово “хозяин”, но я больше не буду употреблять его в отношении тебя. Слово “повелитель” тебя не обижает?