Хоббит (с иллюстрациями)
Шрифт:
Уже под вечер все ручьи и ручейки снова слились в один могучий поток, который с ревом устремился вперед меж крутых каменистых берегов.
На закате, в последний раз плавно повернув на восток, лесная река ворвалась в Долгое озеро. Устье оказалось широким, на обоих берегах возвышались, подобно утесам, каменные ворота, у их подножия была насыпана галька. Долгое озеро! Бильбо и представить себе не мог, что оно окажется поистине необъятным – как море. Противоположный берег едва угадывался, дальнего, северного конца вообще не было видно. Бильбо вспомнил карту: вон в той стороне, там, где мерцают звезды Повозки [5] , впадает в озеро река Бегущая; ее воды вместе
5
Созвездие Большой Медведицы.
Неподалеку от устья лесной реки, в бухте, защищенной скалистым мысом, стоял диковинный город, о котором и упоминали эльфы в разговоре, подслушанном хоббитом в винных погребах королевского дворца. На берегу, на суше, ютилось всего несколько домов, а сам город поставлен был на воде – точнее, на деревянном помосте, который поддерживало множество толстых свай; на берег был переброшен длинный мост. В городе жили люди. Это были отважные люди, которые не устрашились дракона. Они торговали с эльфами, жившими в верховьях реки, продавали им поступавшие с юга товары, но торговля ныне была уже не та, что в прежние дни, когда на севере процветал богатый город Дол. В те времена сюда частенько приходили целые флотилии, одни корабли доставляли золото, а другие – воинов в доспехах; в те времена велись войны и творились дела, давно ставшие преданиями. Теперь в засуху из воды выступали гнилые столбы старого помоста – ничего больше от великого когда-то города не осталось.
Впрочем, жители озерного города редко вспоминали обо всем этом. Правда, некоторые, случалось, пели песни о гномах Троре и Траине из племени Дарина, о драконе, о разрушении славного Дола. Находились и такие, кто слагал песни о грядущем возвращении Трора и Траина: дескать, из горных врат тогда потоком хлынет золото, и на равнине вновь поселятся люди и зазвучит смех. Разумеется, это были всего лишь песенки, красивые сказания, и относились к ним соответственно – только бы делу не мешали.
Едва из города заметили плот, сразу появились лодки, с которых приветствовали плотогонов. Вскоре бочки вывели из основного течения и отогнали в бухту, к причалу. Часть тары должны были забрать люди с востока, а оставшуюся горожане вновь наполнят товарами, и эльфы доставят их в свою пещеру в лесу. Пока же плот просто привязали к причалу, а плотогоны вместе с встречавшими отправились в город на пиршество.
Когда б им довелось увидеть, что случилось на берегу с наступлением ночи, они бы наверняка изумились, если не перепугались. Бильбо выволок на мелководье первый из тех бочонков, что особенно глубоко сидели в воде. Изнутри слышались стоны; когда крышка упала в воду, из бочонка вылез измученный гном. В растрепанной бороде торчала мокрая солома, взгляд был дикий, как у пса, которого посадили на цепь, а потом целую неделю не обращали на него внимания; ноги гнома подкашивались – кое-как добравшись до берега, он со стоном рухнул навзничь. Это оказался Торин Дубовый Щит, но узнать его можно было только по золотой цепи да по колпаку с серебряной кисточкой, некогда небесно-голубому, а теперь грязному и рваному. Путешествие в бочонке настолько изнурило Торина, что он не сразу понял, кто перед ним стоит, и его первые слова были не слишком вежливыми.
– Вы живы или нет, сударь мой Торин? – рассердился Бильбо. Наверное, он просто забыл, что сам-то успел перекусить и вдоволь надышаться свежим воздухом, что у него руки и ноги не затекли. – Поймите наконец, мы на свободе! Коли вы по-прежнему хотите добыть свой клад – он ведь ваш,
Разумеется, Торин внял голосу разума, со стоном поднялся и начал помогать хоббиту. Вдвоем они довольно быстро отыскали нужные бочонки. На стук и окрики отозвались только шестеро. Барахтаясь в холодной воде, Бильбо с Торином выпустили их, и гномы поплелись на берег. За спасение благодарить явно никто не собирался.
Балину с Двалином досталось больше других, и на них рассчитывать не приходилось. Бифур с Бофуром хоть и пострадали меньше, однако попросту улеглись на берегу и отказались что-либо делать. А вот Фили и Кили улыбались – кряхтели, но улыбались. Должно быть, молодым все нипочем (ведь для гномов эти двое были совсем еще молодые); а может, в их бочонках соломы оказалось в достатке и они почти не ушиблись – так, пара синяков да тройка царапин.
– Наверное, раньше в этом бочонке были яблоки, – сказал Фили. – Я весь ими пропах. Что за издевательство – ты голодный как собака, весь продрог и даже не можешь пошевелиться, а тут тебе яблочками пахнет! Да я теперь до конца дней на яблоки смотреть не смогу!
Фили и Кили пришли на подмогу Торину с Бильбо. Вчетвером дело пошло быстрее. Вскоре нашлись и остальные шестеро. Бедняга Бомбур то ли спал, то ли был без чувств; Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин едва не захлебнулись в своих посудинах. Одного за другим их осторожно перенесли на берег.
– Ну вот, все в сборе, – проговорил Торин. – Похоже, мы родились под счастливой звездой; к тому же нам не мешает поблагодарить господина Торбинса. Он вправе надеяться на нашу благодарность, хотя лично я предпочел бы более… гм… покойный способ передвижения. К вашим услугам, господин Торбинс! Сейчас неплохо было бы поесть и отдохнуть… Кстати, что будем делать?
– Пойдем в город, – ответил Бильбо. – Не сидеть же на берегу.
Оставив прочих набираться сил, Торин, Бильбо, Фили и Кили двинулись по берегу к мосту. У входа на мост стояла сторожевая будка, но дозор в ней несли не очень-то бдительно, ибо охранять город, по большому счету, было не от кого. С лесными эльфами жители Эсгарота дружили, и разногласия – вроде тяжбы, кто кому должен платить пошлину – на этой дружбе почти не сказывались. Больше поблизости никто не обитал; доходило даже до того, что некоторые юнцы во всеуслышание заявляли – они, дескать, не верят этим байкам насчет дракона – и потешались над стариками, утверждавшими, будто в молодости видели Смога. Неудивительно поэтому, что стражники веселились в своей будке и не слышали ни как гномы выбирались на берег, ни как четверо разведчиков приблизились к мосту. Вообразите же их изумление, когда Торин переступил порог будки.
– Эт-то кто такой? Что тебе нужно? – закричали стражники, хватаясь за оружие.
– Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Подгорного королевства! – гордо ответил гном. Несмотря на изодранную одежду и грязный колпак, он и вправду выглядел по-королевски. На его груди сверкала золотая цепь, взгляд был мрачен и тверд. – Я вернулся и хочу видеть вашего градоправителя.
Что тут началось! Стражники забегали, засуетились, самые бестолковые выскочили наружу, ожидая увидеть ставшую вдруг золотой Гору и окрасившиеся желтым воды озера.
Капитан стражи шагнул вперед.
– А это кто? – спросил он, указывая на Фили с Кили и на Бильбо.
– Сыновья дочери моего отца, – ответил Торин, – Фили и Кили из племени Дарина, а также господин Торбинс, пришедший вместе с нами с запада.
– Если вы пришли с миром, – сказал капитан, – оставьте ваше оружие здесь.
– У нас нет оружия, – отозвался Торин. Это было правдой: эльфы отобрали все – и ножи, и Оркрист. Бильбо на всякий случай не стал упоминать о своем клинке. – Оно нам не нужно, мы пришли не с враждою, а как друзья. И потом, сражаться с целым городом было бы безумием. Отведи нас к градоправителю.