Хочу ненавидеть тебя

Попова Любовь

Дверь хлопает, и Богдан торопится обойти машину с другой стороны, садится и не пристегиваясь включает зажигание и вдавливает педаль газа. Машина ревет, двигатель ясно показывает, кто на дороге хозяин, а за нами остается облако выхлопных газов, сквозь которое я вижу группу вооруженных людей. Я бы даже подумала, что это отец за мной приехал, но не хочу даже предполагать подобный исход.

– Какой звук, – почти пою, глаза прикрывая. – Она словно тигр перед прыжком.

– О, да ты разбираешься в тачках?

– Не во всех, а конкретно

в этой. Всегда мечтала о такой же…

– Даже так… Да я смотрю, мы создан друг для друга, – он переключает передачу и ладонь мне на коленку опускает. Чуть сжимает, и я свожу их сильнее. Если это возможно. – Пристегнись.

Я делаю, как он говорит, а потом хмурюсь.

– А ты?

– Я занят. Видишь, за дорогой смотрю. Но если хочешь, пристегни меня сама.

Хочется сказать, какая глупость, зачем мне это делать. Но разве я могу отказаться от возможности его коснуться, вдохнуть мужской терпкий запах его кожи, ощущать, как он близко. Скорее всего через пару часов меня найдут, и отец никогда не даст мне с ним увидеться. И разве я могу упустить этот шанс.

– Или ты хочешь, чтобы мы остановились? – мельком смотрит он на меня, только прибавляя скорость, а меня уже колбасит. От звука двигателя, от запаха, который витает в салоне, от касания к коленке, которое не хочется прекращать.

– Не надо, – только и говорю я, откашливаюсь и на четвереньки встаю, прямо на своем сидении. Тянусь между ним и рулем, вдруг чувствуя, как он касается губами моей щеки.

– Давай, давай, у тебя почти получилось.

– А ты можешь не мешать.

– Да я даже не делаю ничего. Еду себе, за дорогой смотрю.

– А целовать меня зачем, – тянусь я за ремнем.

– Твоя щека просто на пути моих губ оказалась. И что я животное какое-то думать о том, как буду трахать тебя раком, пока еду за рулем.

Мне удается вытянуть полоску ремня и защелкнуть его, но щеки горят так, словно их крапивой отхлестали. Я сажусь на свое место и ответить ничего не могу.

Нужно что-то сказать, а я молчу, просто наслаждаюсь тем, как проносится за окном лесополоса, как сквозь огни города в небе начинают проглядывать звезды, как его рука снова на коленку опускается и гладит уже смелее. Хотя ему скромность вообще чужда. И мне хочется так же. Хочется отдаться этому чувству упоения, когда запреты и правила, когда скромность остаются далеко позади, а впереди только свобода, только удовольствие.

– И почему такая красотка празднует день рождения с одной подружкой, а не в компании друзей и поклонников?

– Это сложно… – не хочется об этом говорить, но раз он начал.

– А ты?

– Что я?

– Почему проводишь ночь один, когда в клубе полно девушек, готовых тебе отдаться.

– Я не один, Аня. И я выбрал лучшую из тех, кто готов мне отдаться.

Глава 3. Аня

– Ты так уверен, что я собираюсь?

– А ты нет? Или ты из тех, кто обманывает себя?

– Нет, я не обманываю себя,

но буду себе очень сильно сопротивляться.

Богдан усмехается и вдруг съезжает с трассы к какой-то придорожной кафешки возле заправки.

– Тогда и я буду сопротивляться своему желанию сломить твое сопротивление прямо сейчас. А проще всего это сделать, пока мы едим.

– Ну ты и завернул, – смеюсь я, пока он из машины выходит и дверь мне снова открывает.

– Я и не так умею. Дай только показать.

Я беру его горячую руку и выхожу из машины, а он следит внимательно, за реакцией, не знаю.

– Забавное местечко…

– Не смущает? Может, тебя сразу надо было в ресторан или отель с золотыми унитазами?

– Нет, – смеюсь я. – Сегодня день необычных мест и необычных людей.

– Это я-то необычный? – пропускает он меня вперед и следом заходит, к месту в самом углу подталкивает. Потом оставляет меня и приносит кофе и кусок торта «Любимчик Пашка». И что самое смешное, моего любимого торта. Это даже может показаться подозрительным.

– Почему ты взял этот торт?

– А что? Не любишь такой? – берет он ложку и нажимает на середину, ломая, сразу деля его на два и взяв в рот часть. – Мой любимый. Всегда сюда за ним приезжаю. Его хрен где найдешь.

Я даже поднимаюсь. Потому что ну не бывает таких совпадений. Отец учил меня не доверять людям, и я подхожу к кассе, где сидит уставшая от жизни продавщица. Поднимает глаза и кивает.

– Что тебе девочка?

– Простите, а торт «Любимчик Пашка» еще есть, а то мой… друг мне не оставил.

– Она врет. Тут еще целый кусок!

– Сегодня уже нет. Нам обычно привозят десерты в восемь утра. Сегодня все разобрали. Особенно Пашку.

Поразительно.

Возвращаюсь и вижу, как этот гад собирается съесть последний кусок.

– А мне?

– Открой рот, – делает он одолжение и поднимает ложку с квадратным кусочком сладости. Я поджимаю губы, а он меня по ноге своей бьет. – Открой рот, а то я сам все съем.

Я вздыхаю и размыкаю губы, он ложку к ним подносит и снова.

– А теперь достань язык.

– Ты издеваешься?

– Ну а что? Попытка не пытка. Да, когда тебя еще покормят самым вкусным тортом в мире? – он подносит ложку, и я обхватываю ее губами, сразу прикрывая глаза, чувствуя, как печенье и крем тают на языке. И я им облизываю губы, которых вдруг касаются другие. Жесткие, упрямые и такие желанные.

– Я могу смотреть на это вечно, – отстраняется Богдан, а я понимаю, что сочетание его губ и торта самое невероятное, что было в моей жизни.

– Чтобы тебе подарить на день рождение, – задумывается Богдан и бросает взгляд за стекло, туда, где стоит его сногсшибательная машина. И я знаю, что хочу. Богдана конечно и посидеть за рулем его машины.

– Что?

– Можно порулить?

– Нет конечно. Еще я девчонке давал сесть за руль своей ласточки.

– Но я умею. У меня и права есть.