Хочу тебя, девочка

— Камиль Назарович… вы?

Марина, выбежавшая из клиники под моросящий дождь, замерла столяным столпом и уставилась на меня, как будто рядом с ней завелось привидение.

Она была удивлена, я — наверно не меньше. Кто же мог подумать, что в сорок лет стану ждать девчонку на улице битый час?

— Я, — кивнул согласно и прибавил: — Садись в машину, холодно.

Распахнув пассажирскую дверцу, кивнул на нутро Лексуса. Марина сомневалась. Огляделась,

— Садись. Автобусы в такое время ездят редко.

— Я могу пешком. Вы и так для меня много сделали.

Я поморщился. Первым делом нужно было отучить девчонку «выкать» и называть меня по имени-отчеству. Потом — благодарить на каждом шагу, хоть уместно это было, хоть нет. Ну и, следом — слушаться, когда я говорю.

— Сядь в машину, Марина. Иначе запихну силой.

Она испуганно округлила глаза, сунула руки в карманы безразмерной толстовки. Я сделал глубокий вдох и добавил:

— На улице холодно, ты простынешь. Перестань капризничать, я не причиню вреда.

В глазах Марины полыхнуло пламя. Я уже видел его не раз, и оно вызывало у меня совершенно непонятные и неконтролируемые чувства.

Вскинув подбородок, девчонка подошла ко мне и все же уселась в машину. Я хмыкнул — хорошо, что обошлось без глупостей.

Когда выехали на трассу, включил обогреватель на полную мощность. Несмотря на то, что в салоне и без того было тепло, Марина дрожала.

— Ты ела? — спросил, когда проезжали мимо Макдональдса.

Сам никогда не ужинал в подобных забегаловках, но знал, что молодежи нравилось себя там травить.

— Перехватила бутерброд и кофе, — тихо откликнулась Марина.

— За весь день? — вскинул я бровь.

Рука потянулась к пачке сигарет. Желание закурить было таким острым, что начали подрагивать кончики пальцев. Все потому, что аромат, исходящий от Марины, заполонил собой все. Тонкий шлейф, витающий в салоне, не был последствием нанесения какой-то сбивающей с ног туалетной воды, или, упаси господи, кричащих духов. Пахло тропиками. Солнцем, спелым манго. Сочностью.

— Да, но я не голодна.

Прибавив газу, я закурил и выпустил изо рта сизый дым. В который раз за последние недели задавался вопросом, какого черта я полез однажды с предложением помочь незнакомой девушке? И не находил на него ответа.

Это было с месяц назад. Я проходил плановое обследование в клинике, в одном из коридоров которой и увидел Марину. Маленькая, хрупкая, с такой растерянностью, написанной на лице, что у меня с первого взгляда все внутри перевернулось.

В любой другой момент я бы просто прошел мимо, но не тогда. Подошел, начал расспрашивать, а она отвечала. Не как живой человек, скорее, словно робот. Как будто у нее внутри имелась заложенная программа, которой она и пользовалась, чтобы обрисовать ситуацию тому, кто лез куда-то не

Мне удалось вызнать немногое. В клинике лечилась ее мать. Диагноз был неутешительным, а денег — не хватало. Убейте меня, но я до сих пор не понимал, почему тогда вызвался стать спасителем.

— Сейчас тебе картошку возьмем и гамбургер, — сказал я, сворачивая к авто-бургерной. — Из напитков что? Колу? Кофе, чай?

Марина посмотрела на меня так, словно я ей все драгоценности мира предлагал, а не сраные фри и бургер.

— Фанту, — шепнула в ответ. — А вы ведь будете?

Нет, я совсем не собирался жрать отраву. До этого момента. Когда же Марина задала свой вопрос, сказал:

— Буду. Но только что-то обстоятельное. Выберешь?

Конечно, она разбиралась в этом гораздо лучше меня. Я же предпочел бы сейчас стейк слабой прожарки и овощи. И конечно — никакой газировки.

— Вы имеете ввиду большой бургер и картошку по-деревенски? — тихо спросила Марина.

Она смотрела на меня вопросительно, у нас уже готовы были принять заказ. Я же пялился на девчонку и гадал, какого черта вообще залез во все это.

А я ведь залез, хоть сейчас и пытался заверить себя, что все несерьезно.

— Да, имею ввиду их, — соврал хрипло и отвернулся.

Она продиктовала заказ, я расплатился. Мы двинулись в ту сторону, где нам должны были выдать кульки с этой дрянью. Да уж, Исаев, кто бы мог подумать, что ты будешь есть бургеры в машине в компании двадцатилетней девчонки? И не просто есть, но еще и получать от этого удовольствие.

— Горячая… — сказала Марина, когда выудила из своего бумажного пакета картошку. Вытащила ломтик, обмакнула в соус, отправила в рот.

— У меня тоже, — зачем-то сообщил я, пробуя на вкус дольку Айдахо.

А в целом такой общепит не был чем-то ужасающим. Особенно когда рядом была Марина, уплетающая фастфуд с такой скоростью, словно у нее его могли вот-вот отнять.

— Спасибо, — сказала она, расправившись со своей порцией.

Я бросил в пакет недоеденный бургер, отправил его на заднее сидение. Нужно будет выкинуть по дороге, а потом отправиться туда, где смогут сделать так, чтобы в салоне не пахло котлетами и маслом.

— На здоровье, — ответил Марине и, переведя коробку в режим «драйв», выехал на трассу.

— Я не совсем тебя понимаю, — сказал Дима Ежов, которому я поручил кое-что важное.

А именно — разузнать все возможное о жизни Марины и ее матери.

Ежов был сыном моего друга, который ушел слишком рано. С того дня, как его не стало, я взял своего рода шефство над Димой, и хоть разница в возрасте у нас с ним была не слишком большой — пятнадцать лет — я иногда ловил себя на мысли, что отношусь к нему по-отечески.

— Что ты имеешь ввиду? — уточнил я, вскинув бровь.