Хочу твоим первым
Шрифт:
И вот, лишь краем глаза, но не могу не мазнуть, не очертить, проигнорировать.
Таких красивых тел, как у него, я никогда просто раньше не встречала. Плечи и предплечья очерчены идеально рельефно. Грудь, живот…словно у модели из журнала. И то, как непринужденно он двигается, будто и не делает ничего такого, а я бы уже со стыда умерла, будь на его месте.
Зажмуриваюсь на секунду и вновь возвращаюсь к лицу.
– Не понятно? Хочу поиметь тебя в этом туалете, чтобы в следующий раз думала, прежде
Голос парня, наполненный тягучей хрипотцой, звучит более, чем серьезно.
– Что? – снова выдыхаю я, свозь стремительно нарастающий звон в ушах.
Так происходит всякий раз, когда я особенно волнуюсь.
Его слова оглушают, голова трещит, мысли пускаются вскачь. А мажор между тем уже подошел ко мне почти вплотную.
Я начинаю скользить вдоль края раковины, пытаясь улизнуть, убежать, отодвинуться в сторону, исчезнуть из его пристального ракурса. К сожалению, это не производит должного эффекта, пространство несказанно мало для хоть какого-то значительного маневра. Да и не в состоянии, он слишком доминирует надо мной.
Он придвигается вплотную, вот такой, в таком виде, и прежде чем я успеваю свалиться в обморок от переизбытка ощущений, сует мне в руки свою рубашку.
– Застирывай, - говорит он и отходит от меня на шаг.
– Что?
– Что слышала. Ты ее испортила, теперь тебе придется ее застирать.
– Так это…ты не всерьез? Насчет того, чтобы ты, чтобы мы…
Голова кружится сильнее, но только теперь от небывалого облегчения.
Гордей закатывает глаза, а я сглатываю и осторожно киваю.
– Хорошо, я…сделаю все.
– Но брюки я снимать не намерен, так что придется тебе застирывать их прямо на мне.
Не успеваю среагировать, как он хватает меня за руку и подтаскивает к крайней раковине. Включает воду, сует мою ладонь под струю, а потом тянет мою руку к своим штанам.
Меня начинает трясти крупной дрожью.
– Я не буду!
Зажмуриваюсь, отворачиваюсь, пытаюсь вырваться.
– Придется.
– Прекрати! – ору я, - я не буду, не буду…
Увертываюсь, продолжаю бесполезные попытки вырваться.
Но понимаю, что я не смогу справиться с ним, как бы того не хотела. От безысходности, от того, что у меня нет выбора и что мне придется трогать его в местах, столь близких к неприличному, пусть даже через одежду, из моих глаз вырываются слезы.
Готовлюсь к ужасному позору, но мокрая рука все еще не ощущает ничего, кроме воздуха. А потом он вообще выпускает из захвата. Я распахиваю глаза.
– Давай сюда.
Гордей дергает у меня рубашку, которую я, оказывается, все еще судорожно сжимаю в руках, и отходит совсем.
Я решаюсь и поднимаю на него взгляд.
– Пока дыши, Бельчонок, но не сильно расслабляйся. Я придумаю, как нам сравнять счет.
С этими словами
Не в силах удержаться на ногах, я сползаю по стене вниз. Сжимаюсь в клубок и сижу так на корточках до того момента, пока меня не находит Лера.
Девчонка врывается в туалет, и едва видит меня, скрючившуюся в уголке, сразу же несется вперед и плюхается передо мной на колени.
– Что…Арин, что произошло, что он с тобой сделал??? – восклицает она встревоженно и начинает ощупывать меня, словно проверяя на наличие на мне одежды и повреждений.
Я шмыгаю носом, вытирая слезы.
– Ничего.
– Ничего? Тогда почему ты…как ты...
– Просто напугал. Словами. Но ничего не сделал.
– Черт, эти идиотские мажоры! И Туманов, его дружок, зараза гадская, словно нарочно вцепился, как клещ, никак не отпускал. Всего на секунду опоздала, а потом по всему этажу бегала, сначала в один конец, потом вот сюда добралась. Все аудитории, что встречались по пути, проверяла.
Подруга заламывает руки, я вижу, что она искренне волнуется за меня.
– Лер, правда, все в порядке. Он…захотел, чтобы я застирала ему рубашку и…в общем, - я осекаюсь.
– А потом он передумал и ушел, - заканчиваю.
– И все? Но ты плакала...
– Так просто…переволновалась.
– Перепугалась бедная, девочка. Давай, я помогу тебе подняться. Какие все же они придурки, эта компашка, просто уроды.
Лера поддерживает меня, пока я встаю, мы с ней перемещаемся к зеркалам. Я включаю воду и начинаю споласкивать руки и лицо.
– Знаешь, я сама виновата, - помедлив, говорю я, - я ведь специально пролила на него кофе и он это понял.
– Тю, ну и что? Это вот повод так на тебя нападать? Если честно, он сам напрашивался, чтобы ты его облила.
– Это да, но…все равно. Я...Лер, понимаешь…я...ну…выставила его посмешищем перед всеми. Как он теперь?
– А, ну, если ты об этом, можешь не волноваться. Во-первых, чужое мнение ему до лампочки, всегда таким был. А во-вторых, он вот вообще не боится попадать в неловкие или смешные ситуации.
– Да?
– Ну да, блин, говорю ж, ему все пофиг.
Но я по-прежнему не уверена в ее словах.
– Ну вот, хочешь похожий пример? Один раз отмечали чью-то днюху, уже не помню чью, в общем, в кафе, и неопытная девчонка-официантка уронила на него десерт. Очень переживала, что ее уволят, а он сказал, что ничего страшного, даже не пошевелился. Так все заржали, особенно парни, а он только щелкнул пальцами (на самом деле спросил, не хочет ли кто-нибудь сладкого, да таким тоном) и, в общем...