Ход кротом
Шрифт:
Ценность воды знает лишь тот, кто умывался песком. Когда новости о канале разошлись достаточно широко, даже басмаческое движение заметно усохло, превратившись из всенародного возмущения «кафирами» в удел отъявленных одиночек-беззаконников. Именно таких одиночек, отказавшихся от рода, чтобы не навлекать на него кровную месть, и называли «абреками». Это уже потом название распространилось на всякого разбойника вообще.
Вот и выходит, что Каракумский Канал дело со всех сторон хорошее. Туркмены уже успели окрестить его по-своему: «Шайтан-дарья», подобно тому, как называются тут все реки: Аму-дарья, Сыр-дарья, а Каспий — Дарья Хвалынская. Все машины, паровозы, дирижабли называются, соответственно,
Впрочем, как ни назови, пароходы меж барханами вполне в русле авантюры. Что называется, в струе. Жаль только, что по несуществующей Шайтан-дарье, что по широкой бешеной Аму-дарье, можно пускать разве бронекатера.
С одной стороны, тоже флот. С другой — опять речной!
Так что вместо гордого «народного комиссариата по военно-морским делам» при наркомате обороны имелось всего лишь «управление по делам флота». Начальник этого управления как раз и назывался «замкомпоморде». Именно же: ЗАМеститель КОМандующего ПО МОРским ДЕлам.
Итак, первое: прежде, чем уговорить наркомат, его нужно создать.
Второе то, что кроме наркомата, нет пока и флота. Правда, с этим уже полегче. Формирование дивизии начинается с назначения ее командира. Формирование флота, вполне логично, с учреждения нормального Наркомата. Теперешнему Управлению под силу только сохранение больших кораблей на консервации, да обкатка поголовья лейтенантов на всякой мелочи.
Сейчас, на десятом году народной власти, промышленность СССР, наконец-то, выросла из формата: «один контейнер — завод, пара контейнеров — большой завод, а целых три контейнера — ух ты, градообразующее предприятие». Ну и грамотных людей, обученных техников, инженеров даже, появилось, наконец-то, в относительном достатке. До свободного рынка специалистов еще как до Луны, но хотя бы на вводимые предприятия уже можно хоть кого-то распределить сразу.
Даже Днепрогэс построили — почти как в той истории, к десятилетию Революции. Только с жильем и вообще организацией стройки тут все прошло намного лучше, все же наркомат Информатики чему-то научился. Но пир горой на сдаче объекта закатили эталонный. Тот самый, легендарный, где наркомы пили со сварщиками, а директор стройки танцевал с девчатами-штукатурщицами. Я-то думал, такое возможно здесь, где Союз несколько… Сказочный, скажем честно. А вот нет. В эталонной моей реальности обед на приемке Днепрогэса получился именно такой: демократичный, открытый и по-хорошему равноправный. И нарком не задирал нос перед сварщиками, и сварщики не считали наркома «начальничком». Просто — нарком, такая у человека работа. Мы вот варим, он страной управляет. Но и мы, и он — советские люди!
В общем, подошло время. Раскопаны карьеры, вышли на проектную мощность электростанции. Магнитка и Кузбасс выгоняют по новеньким рельсам новенькие Уралмашевские вагоны с пакетами свеженьких прокатных балок, бухтами арматуры и стопками тех самых рельсов. На «рабочий кредит» уже не только пальто с беличье-кошачьим воротником, уже ссуду для постройки дома предлагают. Московский станкостроительный не только токарно-винторезные, уже и зуборезные фрезерные научился делать. А как пошли станки, так ожили, задышали старые судостроительные города: Мариуполь, Петроград, Севастополь. И сразу оттуда вопрос в центр: под какие корабли нам готовить стапеля? Под большую серию мелких? Или под один-два крупных?
Надо решать. Некуда откладывать разговор о линкорах. Для меня вопрос шкурный: я — суперлинкор Тумана «Советский Союз». Вот решат здешние корифеи на манер французской «молодой школы» обойтись одними эсминцами да субмаринами, а тяжелее крейсера ничего не строить — и привет, Мишкой звали…
Снова судьба
Нет, попаданец не конструкцию автомата Калашникова знать обязан, и не таблицу Менделеева до номера сто сорок. Попаданец должен уметь свои знания донести до нужных лиц, не расплескав, и лицам этим передать. При необходимости — запихать «до характерного щелчка».
Прямо скажем, запихать мысль в большого начальника — это вам не автомат Калашникова из будущего перечертить. Здесь недостаточно правильно выбрать время: в начале дня, пока все свежие, никто на часы не поглядывает, никто домой не рвется. Недостаточно и заранее разослать повестку заседания. Большие начальники люди занятые, важные. Так они и станут читать писульки какого-то наркомата Информатики! Чтобы информация хорошо дошла, ее следует окрасить эмоционально, за живое царапнуть. Вот зачем нужен спектакль с «проверкой эргономики», вот зачем поехал Дыренков лес валить. Чтобы всякая собака в подкорку прошила и детям заповедала: работа «на отвяжись» чревата раком.
Лучше уж такая легенда, чем стотыщ христианских младенцев, расстреляных на завтрак лично Сталиным. А как оно там дальше пойдет, и что в истории останется, черт весть… Говорил же Олорин: «Мы должны оставить потомкам пашню без камней. Оставить внукам хорошую погоду мы не в силах.»
Так, это я все решительный миг оттягиваю. Сколько бояться-то можно!
— Здравствуйте, товарищи военморы!
Товарищи военморы переглянулись.
Нет, какие-то слухи всегда ходят. Но теперь, наконец-то, решится все. Быть советскому флоту — или прозябать на третьих ролях, после сухопутчиков и воздушных войск. Нету пока у СССР выхода в Мировой Океан.
Балтика заперта датскими проливами.
Черное Море закрыто узкой кишкой Босфора, с берега по кораблям не то что пушками — камнями кидаться можно. А вы думали, чего российские цари Стамбул повоевать мечтали? За собор Айя-София? Нет, за свободный хлебный экспорт.
На Тихом океане мимо Японии не пролезть. А японский флот, как ни крути, заставил себя уважать.
На Северном Ледовитом, тоже как ни поверни, проход в Атлантику мимо Исландии с Гренландией, а по другому борту там и вовсе Англия, цитадель и оплот мирового капитала. Это если забыть самое простое: паковый лед, поля толщиной метра три, а торосы так и вовсе метров пять-семь. Повыше мачты иного суденышка.
Военморы раскрыли большие блокноты с записями. Переглянулись. По возрасту и по должности старшим — начальником Управления, этим самым «замкомпоморде» — был Евгений Андреевич Беренс. Родился он в Тифлисе, и в русско-японскую войну служил старшим штурманом на том самом «Варяге». При царе капитан первого ранга, при Республике командующий всеми морскими силами, практически главком. Беренс настаивал на выводе даже малых речных флотилий из подчинения сухопутным армиям в подчинение главного морского штаба. И позиция его давно известна: лучше малый флот, но сейчас, чем прожектерство и шапкозакидательство, но черт его знает, когда. Вытянутым лицом, прической и бородой Евгений Андреевич похож на свергнутого царя, но ведет себя без малейшего к сему внимания, так что и окружащие привыкли. Флотские Беренса не то чтобы не любят: редко видят. Беренс в последние годы то морской атташе в Англии, то вот, в Управлении сидит. И самые страшные баталии «замкомпоморде» ведет за финансирование флота, в Совнаркоме.