Ход пешкой
Шрифт:
В голове мелькнуло нелепое: «У Амона рука тяжелее».
– Подойди сюда, – приказал тем временем мучитель.
– И не подумаю, – зашипела в ответ невольница, поднимаясь и стараясь отогнать туман, застилающий глаза. – Я принадлежу другому. Я занята!
– Ах, занята… – протянул монстр. – И кто же твой хозяин?
Его не на шутку разозлила вздорная девка, и даже назови она своим хозяином самого Владыку Вселенной – его бы это не впечатлило.
– Я принадлежу Амону! – яростно выкрикнула строптивая человечка, даже в такой критической ситуации
– Амону?! – черное лицо запрокинулось к потолку. – Амону?
Нападавший захохотал, и к нему присоединились умолкшие зрители.
– Ну если ты принадлежишь Амону, поверь, мне тебя жаль, – он сделал паузу и прорычал в побелевшее лицо жертвы, – потому что он не расстроится потерей очередной рабыни!
И хищная рука вновь вцепилась в растрепанные волосы, чтобы поволочь жертву к лестнице. Вокруг смеялись нелюди, подбадривая и высказывая самые разные предположения относительно участи вздорной невольницы.
– Нет! – Девушка рвалась, царапая ногтями жесткую пятерню. – Пусти! АМОН!!!
Перед глазами поплыл кровавый туман. Ярость придала сил, ладони полыхнули огнем, и демон, вскрикнув, разжал пальцы, стискивавшие волосы жертвы. Девушка вырвалась из цепких рук и кинулась к выходу, она почти добежала до двери, но кто-то ловко поставил ей подножку. Беглянка кубарем покатилась по полу и остановилась только тогда, когда ударилась спиной о чьи-то ноги.
Горячие тяжелые руки вздернули ее с пола. Родные, полыхающие желтым пламенем глаза Зверя прожгли насквозь, а потом хозяин отодвинул рабыню в сторону.
– Она принадлежит мне. – Ледяной, лишенный эмоций голос прозвучал как музыка.
Обидчик Кассандры побледнел. Выглядело это страшно. Иссиня-черное лицо поползло какими-то трупными серыми пятнами. Особенно непонятен этот испуг был еще и потому, что господин непокорной невольницы стоял посреди зала в человеческом облике, то есть выглядел гораздо менее пугающим, чем все те, кто здесь находился. Однако демон преклонил колени. Вслед за ним то же самое сделали и остальные посетители таверны. Стоять остались только сам Амон и Кэсс, судорожно цепляющаяся за его каменно-неподвижное плечо.
– Она сказала, что принадлежит мне. Почему ты не остановился?
– Она пришла с мужчиной, он заявил о своем праве. Разрешил пользоваться. Я думал, девка просто лепечет, чтобы не тронули, квардинг!
– И часто рабыни лепечут здесь мое имя? – прежним ровным, но не оставляющим никаких иллюзий тоном поинтересовался тот, кого назвали непонятным словом «квардинг».
Склоненный демон отрицательно покачал головой.
– Тогда почему тебя это не остановило? Почему тебя не остановил ее запах?
Кэсс зажала рот обеими руками, сдерживая крик. Она не поняла, что сделал ее хозяин, он так и не принял демонического образа, но от одного удара вроде бы человеческой руки голову склоненного монстра снесло с плеч. Тело упало, заливая земляной пол черной в свете факелов кровью.
– Она –
Лишь услышав звучащие вразнобой утвердительные восклицания, демон развернулся к Кэсс, схватил ее за волосы и выволок из трактира.
На улице в лицо ударил свежий ночной воздух, такой прохладный и сладкий после запахов питейного зала. Но спасенная не успела насладиться. Ее подхватило, закружило, дернуло в воздух. Она так и не поняла, что же такое произошло, а демон уже опустился возле постоялого двора и потащил ослушницу, словно мешок, в комнату, где швырнул на пол.
– Я предупреждал тебя, дура? Говорил не ходить в Ад? – зловеще прошипел Зверь.
– Амон, я не знала, что это Ад. – Девушка медленно отползала назад, пока не вжалась лопатками в стену. – Поверь мне, прошу.
Вместо ответа он неуловимо приблизился, запустил пальцы в растрепанные огненные волосы и резко дернул вверх, к себе.
– Ты хоть знаешь, как близок я к тому, чтобы оторвать тебе голову?
Кэсс отчаянно закивала, стуча зубами. И снова не было никого, кто мог бы спасти от его животной ярости, поэтому несчастная замерла, лишь вздрагивая всем телом каждый раз, когда ее встряхивали. Но белое, искаженное ужасом лицо быстро надоело демону, и он отшвырнул жертву прочь. Та ударилась о спинку кровати и лихорадочно завертела головой, ища пути к отступлению. Увы, единственный выход из комнаты загораживал ее мучитель. А самое страшное заключалось в том, что он полностью лишился всего человеческого. Перед испуганной рабыней стоял Зверь, рассвирепевший, уже хлебнувший крови, а потому хмельной от ее пряного запаха.
– Амон… – прошептала девушка.
В таком состоянии она еще никогда его не видела. Казалось, стены сейчас начнут плавиться – столь жгучую ярость излучало все его существо.
– Тебе говорили, что демоны очень жестоки. – От низкого, нечеловеческого тембра его голоса жертва затряслась. – Зачем же ты постоянно испытываешь мое терпение? Сперва ты очень легко покорилась, и я решил, что ты просто слишком слаба. Это было даже неинтересно. Но теперь ты НЕ ПОДЧИНЯЕШЬСЯ мне!!! И постоянно делаешь глупости! При этом я каждый раз должен тебя спасать! Может, думаешь – я цепной пес, живущий для того, чтобы преданно охранять?
Он вздохнул, мощное тело, блестящее дегтярной чернотой, напряглось.
– Ты – рабыня! А раз не можешь этого запомнить, то эту ночь проведешь так, как провела бы ее любая другая невольница, как сотни невольниц, которых я имел!
Он не кидался. Вообще не спешил. И правда – куда она денется? Страх придал Кассандре сил, она молнией метнулась в противоположный угол комнаты, увертываясь от черных рук. Кончики звериных когтей задели кожу, оцарапав предплечье. Амон усмехнулся и медленно, наслаждаясь производимым впечатлением, стянул через голову рубаху, отшвырнул ее к двери, а потом туда же бросил и пояс с оружием.