Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Нисхождение

Бонансинга Джей

Беттани все еще причитала, и Лилли увидела, что рука ходячего, сведенная предсмертной судорогой, до сих пор сжимала подол ее платья. Девочка всхлипывала и глотала воздух, как будто после стольких месяцев ужаса у нее никак не получалось заплакать. Лилли подошла к ней.

– Все хорошо, милая, не смотри.

Лилли отложила пистолет и погладила Беттани по голове. Остальные столпились вокруг. Мередит опустилась на колени рядом с дочерью, а Лилли тем временем прижала руку мертвеца ногой.

– Не смотри, – она оторвала кусок подола. – Не смотри, милая.

Девочка

наконец разразилась слезами.

– Не смотри, – едва слышно повторила Лилли, словно разговаривая сама с собой.

Мередит заключила дочь в крепкие объятия и тихо зашептала на ухо Беттани:

– Все хорошо, Беттани, дорогая, я с тобой… Я рядом.

– Все позади, – голос Лилли стал ниже, как будто она обращалась к себе. Она болезненно вздохнула. – Не смотри, – снова велела себе она.

И все же Лилли посмотрела.

Наверное, давно пора было прекратить смотреть на убитых ходячих, но она ничего не могла с собой поделать. Когда их мозг наконец-то умирал, когда темное влечение покидало их лица и на них возвращалось пустое забытье смерти, Лилли видела тех людей, которыми они были прежде. Она видела фермера, мечтавшего о больших свершениях. Он, наверное, получил всего восемь классов образования, а потом занялся восстановлением гибнущей фермы отца. Она видела полицейских, медсестер, почтальонов, продавцов, механиков. Она видела своего отца Эверетта Коула, лежащего среди шелковых драпировок гроба и мирно ожидающего похорон. Она видела всех друзей и любимых, которые погибли, пока чума бродила по земле: Элис Уоррен, доктора Стивенса, Скотта Муна, Меган Лафферти и Джоша Хэмилтона. Она вспомнила еще об одной жертве этого мира, как вдруг хриплый голос вывел ее из оцепенения.

– Малышка Лилли? – голос Боба. Тихий. Как будто доносящийся издалека. – Все хорошо?

В это последнее мгновение, смотря на мертвое лицо фермера, Лилли подумала об Остине Балларде, о красивом, как рок-звезда, стройном юноше с длинными ресницами, который принес себя в жертву на поле боя, чтобы спасти Лилли и половину населения Вудбери. Не был ли Остин Баллард единственным мужчиной, которого она по-настоящему любила в своей жизни?

– Лилли? – голос Боба стал немного громче от беспокойства. – Ты в порядке?

Лилли тяжело вздохнула.

– Все хорошо… Со мной все хорошо.

Она резко встала на ноги, кивнула Бобу, подняла пистолет и сунула его обратно в кобуру. Облизав губы, она посмотрела на остальных.

– Все в порядке? Ребята?

Двое мальчишек медленно кивнули, смотря на Лилли так, словно она только что набросила аркан на луну. Келвин сунул нож обратно в ножны, встал на колени и погладил дочь по голове.

– С ней все хорошо? – спросил он у жены.

Мередит кратко кивнула ему, но ничего не ответила. Ее глаза казались стеклянными.

Вздохнув, Келвин поднялся и подошел к Лилли, которая как раз помогала Бобу оттащить труп под навес, чтобы разобраться с ним позже. Она выпрямилась, вытерла руки о джинсы и повернулась к Келвину.

– Простите, что вам пришлось это увидеть, – сказала она. – Как девочка?

– С ней все будет хорошо, она не робкого десятка, –

ответил Келвин и встретился с Лилли глазами. – Как вы?

– Я? – Лилли вздохнула. – Я в порядке, – она вздохнула еще раз. – Просто устала от этого.

– И не говорите. – Келвин наклонил голову. – А вы неплохо обращаетесь с пистолетом.

Лилли пожала плечами.

– Без этого теперь никуда, – она посмотрела в сторону центра. – Нужно быть начеку. В последнее время город пережил немало потрясений. Мы потеряли целый кусок стены. Еще не всех ходячих убили, но ситуация уже под контролем.

Келвин устало улыбнулся.

– Я вам верю.

Лилли заметила на шее у него цепочку, на которой висел крупный серебряный крест.

– Так что скажете? – спросила она.

– О чем?

– О том, чтобы остаться. Чтобы поселиться здесь всей семьей. Что скажете?

Келвин Дюпре сделал глубокий вдох и повернулся к жене и дочери.

– Врать не буду… мысль не из плохих, – он задумчиво облизал губы. – Мы давно колесим по дорогам, а для детей это нелегко.

Лилли посмотрела на него.

– Здесь они будут в безопасности, смогут вести счастливую нормальную жизнь… более или менее.

– Отказываться я не буду, – сказал Келвин, взглянув на нее. – Но прошу вас… дайте нам время подумать, помолиться.

– Конечно, – кивнула Лилли.

На мгновение она задумалась о желании Дюпре «помолиться» и представила, каково будет иметь в своих рядах святошу. Несколько парней Губернатора, бывало, болтали всякую чепуху о том, что Бог на их стороне, и пытались представить, что бы сделал Иисус на их месте, но в этом не было истинной веры. У самой Лилли времени на религию не было. Да, она безмолвно молилась пару раз после начала эпидемии, но ей казалось, что это не считается. Как там говорится? В окопе атеистов нет. Она взглянула в серо-зеленые глаза Келвина.

– Не спешите, – Лилли улыбнулась. – Осмотритесь, побродите по городу…

– В этом нет нужды, – перебил ее новый голос, и все повернулись к тихой женщине, которая склонилась над своим дрожащим ребенком. Мередит Дюпре гладила дочку по голове и не смотрела на остальных. – Мы ценим ваше гостеприимство, но уедем сегодня же после обеда.

Келвин опустил глаза.

– Милая, мы ведь даже не обсудили, что собираемся…

– Нечего обсуждать, – женщина поднялась на ноги. Ее глаза исступленно блестели, потрескавшиеся губы дрожали, бледные щеки вспыхнули румянцем. Она была похожа на хрупкую фарфоровую куклу, расколотую пополам невидимой трещиной. – Мы уезжаем.

– Милая…

– Не о чем больше говорить.

Повисла тишина, и неловкий момент стал практически нереальным. Ветер колыхал верхушки деревьев и свистел на трибунах гоночного трека, а мертвый фермер тихо лежал на тротуаре в нескольких футах в стороне. Все, кто был рядом с Мередит, включая Боба и Лилли, смущенно потупили взгляд. Через некоторое время Лилли нарушила молчание и пробормотала:

– Что ж, если передумаете, мы вас не прогоним, – никто ей ничего не ответил. Лилли кривовато улыбнулась. – Иными словами, предложение в силе.