Холли внутри шторма
Шрифт:
— Хм, — Йен переводил взгляд с одного собеседника на другого, — друзья мои, такая честь, такая ответственность… Я очень польщен. Гкхм. В самом деле. И склонен согласиться.
— Склонен согласиться — это «да» или «нет»? — не понял Фрэнк.
— Это типа «ах, поуговаривайте меня еще немного», — томно объяснил ему Холли.
— Нет-нет, — поспешно воскликнул Йен Гастингс, — я абсолютно точно, на сто процентов согласен!
— Вот и ладушки, — кивнула Тэсса. — А что у нас на десерт?
Глава 34
Сварливая
Рыжие близняшки, Лагуна и Мэлоди, по очереди катались на пони.
Артур и Жасмин играли на расстеленном на траве одеяле.
— Это была хорошая идея с фермой, — признала Бренда. — Посмотри, солнце сияет в небе, а дети наконец-то разговаривают друг с другом.
— Слышала, что теперь задумала Тэсса? — проворчал Джон.
— Приют для особенных детей. Вот и настанет покой нашей спокойной жизни, точно тебе говорю. Они вытопчут все мои грядки и сожрут все мои помидоры.
— Будут носиться туда-сюда с дикими воплями.
— Кто-нибудь обязательно упадет в море, а кто-нибудь сломает ногу.
— Залезут во все щели.
— Житья нам всем не дадут.
Артур повернул голову, засмотревшись на дикую гортензию, а потом крупный голубой цветок оторвался от стебля и упал прямо перед Жасмин. Она сосредоточенно попыталась засунуть его в рот, но Артур, смеясь, отвел ее ладошку в сторону.
— У них ведь появятся друзья, — сказала Бренда.
— Такие же не такие, — согласился Джон.
— В конце концов, ведь мы с тобой не вечные, старый ты пень. А Артур с Жасмин еще такие маленькие.
— Совсем крошечные.
— Джеймс с Одри ни за что не бросят их одних.
— Но и они ведь еще так молоды.
— Вообще бестолковые.
Они помолчали, греясь под теплыми лучами.
— Я вот думаю щенка завести, — поделился Джон.
— Только не охотничью породу, ну знаешь, из тех, кто роет норы.
— Подберем вместе.
— Ну не знаю, — раскокетничалась Бренда, — найдется ли у меня на это время.
— Мда… — вздохнул Джон. — Шумно скоро будет.
— Мда…
— Тэсса! Тэсса!
— Господи, — простонала она, — да это никогда не закончится. Он сегодня совершенно невыносим.
Фрэнк отвлекся от разучивания пьесы и насмешливо хмыкнул.
— Нечего было в дом всякую дрянь тащить.
— Я все слышу! — закричал Холли. — Тэсса, ты идешь или нет?
— Он ведь не отцепится, — предупредил Фрэнк.
— А то я сама не понимаю.
Она неохотно встала с дивана, прошла в мастерскую, где кое-кто страдал от творческого кризиса. За день Холли разошелся так сильно, что Тэсса уже подумывала — а не связать ли его? И главное — кляп, кляп побольше.
— Ну что опять? — спросила
— Посмотри на это, — он нервно указал карандашом на полотно. — Все не так! Чего-то не хватает.
Тэсса вгляделась в хаотичное переплетение линий, на ее взгляд, с утра не очень изменившихся.
Ничего не было понятно в этом мельтешении, и она представления не имела, что тут так или не так, чего не хватает. То есть не хватало примерно всего.
Холли, кажется, застрял в самом начале и никак не мог сдвинуться с места.
— А от меня ты чего хочешь? — спросила она тоскливо.
Если его не осенит в самое ближайшее время, Тэсса за себя не отвечает.
— «Горчичные зернышки обиды» вышли славными, — сказал Холли, — Мэри говорит, что я за них даже получу какую-то награду, но кого это волнует… Фрэнки! — вдруг завопил он. — Фрэнки!
— Ты доиграешься, — предупредила его Тэсса.
Однако Фрэнк, который уже тихонько зверел из-за сочинительства Фанни — третья редакция, — охотно бросил бросил пьесу, прошел через гостиную и остановился в широкой арке, отделявшей дом от мастерской. Холли не хотел никаких дверей, поскольку терпеть не мог оставаться в одиночестве. Ему надо было видеть и слышать, что происходит за стеной.
— Фрэнки, ты сделаешь мне полочку для наград? — спросил Холли. — Да побольше, пошире!
— Мне кажется, — протянула Тэсса, — что диван надо просто перетащить в мастерскую. Так мы перестанем все бегать туда-сюда.
— Давно пора, — одобрил Холли и схватился за волосы. — А-а-а-а! Что же мне сделать, чтобы повторить успех «Капель веселья на пестрой ткани реальности»?
— А что ты сделал в прошлый раз? — подсказал Фрэнк, достав из кармана рулетку и замеряя угол напротив окна.
— Не напоминай ему, — прошипела Тэсса. — Как будто мало он потом меня упрекал.
— А, в этом смысле.
— Точно! — Холли схватил Тэссу за руку. — Ну-ка иди сюда.
Как будто он действительно мог ее удержать или притянуть к себе, если бы она вздумала хоть чуть-чуть сопротивляться.
— Что это за новости? — строго спросила Тэсса, нежно приглаживая пшеничные кудряшки. — Теперь тебе мало созерцать, теперь тебе нужно больше?
— Я пережил много всякого разного за последнее время, — капризно сообщил Холли, но глаза у него оставались серьезными. — И пересмотрел некоторые свои принципы. Оказывается, чтобы создавать что-то по-настоящему стоящее, мало быть зрителем. Мало наблюдать за чужими эмоциями. Надо чувствовать самому. Это страшно и довольно болезненно, но такова уж человеческая природа. Даже великим людям, — и тут же поправился, — величайшим даже… нет никакого смысла пытаться надуть этот мир. Хочешь двигаться вперед — меняйся. Это и тебя касается, помнишь, я говорил тебе, чтобы ты нашла свое вдохновение вместо орденского?