Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)

Демченко Антон Витальевич

– Ну что вы, Заряна Святославна. С вашими талантами, такой печальный итог решительно невозможен, – проговорил я, останавливаясь не доходя до порога. – Но вы уж простите невежу, я ведь к вам тоже по делу заглянул.

– Денежному? – усмехнулась Смольянина, приподняв одну бровь.

– А то уж вам решать, любезная хозяйка, – развел я руками.

– И все же идемте в гостиную, Марика подаст чаю… или может кофию желаете? – предложила Смольянина.

– Кофий. Определенно, сейчас лучше кофий, – согласился я, пропуская хозяйку дома в гостиную.

– Все слышала? Его благородию принеси йеменский,

что из лавки Сантино. А мне чаю подай с липовым медом. Исполняй, – на мгновение замерев рядом со служанкой, приказала Смольянина, и та, кивнув в ответ, кинулась исполнять. Только что руку к голове не приложила да «так точно» не рявкнула. М-да, вышколенные же слуги у госпожи Смольяниной… Наш ротный их дисциплине позавидовал бы.

– Итак, Виталий Родионович, расскажите же, что за нужда вас привела? – поинтересовалась Заряна Святославна, едва перед нами на столике появился поднос с чаем и кофе.

– Кхм. Даже не знаю, как просить вас о том… – начал я. – Видите ли, я сегодня, как вы заметили, очень поздно уехал из присутствия. Хотел было купить цветов, да как назло обнаружил, что лавки уж закрыты…

– Понятно. Можете дальше и не объяснять… Вы бы скорее за полночь цветы нашли, нежели после заката. Лавки у нас, где сии деликатные создания продают, по нынешнему времени года работают лишь от полудня, когда их привозят, и часов до трех-четырех, не более.

– Вот как? Странно… – протянул я.

– Да что уж тут странного? – Смольянина явно оседлала любимого конька, и мешать ей я не стану. Катком переедет, но вещать не перестанет… даже над могилой. По глазам видно. – Посудите сами, цветы, они ведь самые хрупкие создания, хранить их по такой погоде труд немалый. Перемерзают.

– А как же согревающие воздействия? – удивился я.

– Сразу видно, что вы с цветами не знаетесь, – вздохнула хозяйка. – У цветов, если говорить по-модному, структура очень уж нежная, диапазон ее крайне узок, а потому, ежели рядом есть какие сильные наговоры, оболочка цветка непременно диссонирует, а самый цветок при этом быстро увядает. Вот и греют цветочные лавки лишь свечами, а те, что побогаче, проводят водяное отопление, но уж непременно так, чтоб никаких воздействий и близко не было. Оттого-то и цветы так дороги к зиме выходят. Потому и мой сад, также отапливаемый, выращенный без всех этих модностей естествознания, считается одним из лучших в Европе.

– Вот так новости, – покачал я головой, но тут же усмехнулся. – А скажите, только честно, Заряна Святославна, ведь заговариваете все же цветочки-то? По-старому, а?

– О чем вы? – сделала непроницаемое лицо Смольянина, но тут же рассмеялась. – Догадались-таки, Виталий Родионович? Ну да, увиливать не стану. Разумеется, я им помогаю чем могу. Но вы уж, будьте любезны, молчите о том.

– Ну что вы, Заряна Святославна. Я буду нем как рыба… Если вы поделитесь со мной толикой той красоты из ваших цветников, что славится на всю Европу, – с самым серьезным видом кивнул я.

– А вам палец в рот не клади, ваше благородие! – со смешком констатировала хозяйка, поднимаясь с кресла. – Ну что ж. Договорились. Идемте выбирать ваш откуп?

– С превеликим удовольствием, – ответил я, поднимаясь следом.

Всю дорогу до обширных теплиц и даже во время

похода по ним мне приходилось осторожно отбиваться от попыток Смольяниной разузнать, кому же предназначен будущий букет. Правда, в зимнем саду отделаться от допроса оказалось куда как проще. Я был искренне восхищен окружившим меня буйством красок и очарован странным сочетанием радующих летней зеленью, ароматами и яркими цветами теплиц со скупо подсвеченным небольшими светильниками хмурым ноябрьским садом, ощетинившимся голыми ветвями облетевших деревьев, что виднелся за огромными стеклами. А хозяйка была настолько довольна произведенным эффектом, что почти прекратила донимать меня расспросами.

После долгих и мучительных выборов я наконец остановился на изящных розах нежно-персикового цвета.

– М-да. Пожалуй, в следующем году нужно будет посадить еще пару таких кустов, – заключила Смольянина. – Вряд ли я, конечно, буду ими торговать, но судя по тому спросу, которым пользуются именно эти цветы, в противном случае я рискую остаться и вовсе ни с чем.

– А что? Кому-то они уже приглянулись? – поинтересовался я, наблюдая, как Заряна Святославна аккуратно срезает для меня бутоны.

– Вы, Виталий Родионович, уже второй человек, кто на этой седмице просит у меня эти розы.

– Так может, стоит подумать о торговле всерьез? – спросил я.

– Знаете, ваше благородие… День, когда я начну торговать цветами из этого сада, станет последним в моей жизни, – неожиданно резко ответила Смольянина. – Деньги, милейший мой Виталий Родионович, еще не все. Их можно заработать, найти, украсть, отнять в конце концов… А вот эти цветы, это… это сама жизнь, понимаете? Такая же маленькая, хрупкая и бессмысленная, но при этом невообразимо красивая. И я еще не пала так низко, чтобы торговать ею направо и налево.

– Извините, Заряна Святославна. – Я, честно говоря, был сильно сконфужен отповедью хозяйки дома…

– Ништо, Виталий Родионович. – Так же внезапно Смольянина смягчилась и начала бережно заворачивать цветы, перекладывая их соломой. – Это я должна у вас просить прощения. Вспыхнула, словно спичка. Давайте оставим это, с вашего позволения?

– Разумеется, – кивнул я. – Я вас прекрасно понимаю, уж извините, ляпнул не подумав. Нетрудно ведь догадаться, что для вашей школы такое отношение к живому противоестественно… Но вот взбрело в дурную голову. Простите неразумного.

– Полно вам, Виталий Родионович. Забудем о том, – улыбнулась Смольянина, протягивая мне бережно завернутые цветы. – Идите уж, восхищайте вашу ладушку.

– Как вы?.. – опешил я.

– Ох! Неужто угадала? – звонко рассмеялась Заряна Святославна. – Ну конечно, извозчика отпустили, куда ж в такую темень пешком-то идти? Ай я недогада. Но какова девка-то… а?! Огонь! Ну же, Виталий Родионович, полно вам смущаться. Сами проговорились, уж не обессудьте!

– Ой, Заряна Святославна… Вам бы дознавателем служить. Всех воров в один миг бы на чистую воду повывели… – со вздохом признал я, но некоторые мысли заставили меня нахмуриться, что не укрылось от хозяйки дома. – Вот что, Заряна Святославна. У меня к вам будет одна очень серьезная просьба. Прошу вас всем, что для вас дорого. Никому, ни в коем случае не говорите о том, что узнали.