Холод
Шрифт:
— И сам Новосибирск — тоже. Водозаборные сооружения стоят ниже по течению.
— Но ведь рано или поздно это все равно произойдет. Ураган поднимет шторм, и шторм поднимет этот донный слой. Или просто ваш хваленый фильтр переполнится… Что тогда?
Матвеев пожал плечами.
— Мы работаем над этим вопросом. Быть может когда-нибудь найдем способ ликвидировать токсины, не убив при этом половину Новосибирска. Но ты, я надеюсь, понимаешь, почему это держится в секрете?
— Чтобы не создавать паники?
— И чтобы какой-нибудь доморощенный
Сергей кивнул. Он хорошо помнил, как прошлым летом целю неделю полыхала центральная городская свалка, и весь большая часть Новосибирска задыхалась в дыму. Число жертв тогда измерялось десятками. Не погибших от огня непосредственно на пожаре, а, скажем, астматиков, или аллергиков, которых свел в могилу зловонный дым. И ведь почти наверняка кто-то поджег свалку специально… Просто посмотреть, что будет. Извечное русское желание: поставить обогреватель в холодильник, и посмотреть, кто кого.
«Порождающее…» — сказала в его голове Геля, и он мысленно кивнул ей.
Да, Порождающее. Должно быть, вот что вызвало появление буранников. Мутации, которые запустили яды и токсины, осевшие в водохранилище. Впрочем, это мало что объясняло.
— Баш на баш, Холод. Что ты знаешь о буранниках?
— Ничего сверх того, что отражено в рапорте, — ответил Сергей, глядя Матвееву в глаза.
На мгновение ему показалось, что генерал сейчас лопнет от ярости. Его руки сжались в кулаки, а рот скривился в презрительную усмешку, но извержения вулкана не произошло. Матвеев совладал с собой и повернулся к своему столу.
— Ладно, пусть будет так…
Он потянулся, было, к кнопке коммутатора, но так и замер с протянутой рукой. Дверь в кабинет генерала неспешно открылась, и на пороге возник громадного размера человек. По внешнем виду он походил на типичного бомжа, место которому на заброшенной свалке, но никак не в здании ФСБ. Тулуп-обдергаечка, весь выцветший и заляпанный какой-то мерзостью, валенки с множеством заплаток, длинные волосы и борода, не мытые, казалось, с самого их появления. Единственным, что не соответствовало его внешнему виду, был запах. Как правило от людей такого типа за версту несет запахами его родной среды обитания — этот же старик (а о его годах говорили и множество морщин на лице, и седые волосы) источал запах морозной свежести.
Старик вошел в кабинет, пригнувшись, чтобы не задеть головой косяк. Росту в нем было явно больше двух метров, и посетитель Матвеева привычным движением обвел взглядом потолок, явно ища люстры и прочие предметы, которые он мог бы зацепить макушкой.
Сергей ожидал бурной реакции генерала, который и так явно был на пределе, но ее не последовало. Матвеев так и замер в своем кресле, положив руку, тянувшуюся к коммутатору, на стол.
— Вставайте, ребята, — сказал старик, явно обращаясь к Сергею и Геле. Голос его был ровным и мощным — он, казалось, гудел, вырываясь из горла говорившего, — Нечо тут сидеть.
Больше
Они переглянулись, затем перевели взгляд на Матвеева, который так и сидел в кресле, не меняя позы.
— А как же он? — спросила Геля.
— А он чего? Ничего! Посидит сейчас малость, оклемается, и дальше пойдет делами своими заниматься…
— А мы?… — спросил Сергей, и осекся, поняв, что не этот вопрос нужно задавать в данной ситуации, — А кто, собственно, вы?
— Я, дорогой, тот, кто вчера ваши жизни спас. Не я, так задрали бы вас собаки… Собаки, они и есть собаки, тявкают только, да сворой бросаться умеють. А вас двоих я сразу заприметил… Чувствуется в вас Возрождение… Чувствуется, что своих имен вы никогда не забудете.
Геля ахнула, и отступила на шаг назад, когда старик произнес последнее слово. «Возрождение» было сказано с такой же интонацией, с какой сама Геля говорила «Возрожденный».
Реакция Сергея внутренне, пожалуй, была аналогичной, но внешне он ничем не выдал своего волнения. Больше всего его пугала нереальность происходящего. Большой Бог Буранников, а в том, что перед ним сейчас стоял именно он, явился в каком-то невероятном обличии и говорил такие простые, и в то же время неестественные вещи. Он, кем бы он ни был, прошел в святая святых ФСБ так, как будто всю жизнь проработал в этом здании…
— Что вы имеете в виду? — глупо переспросил Сергей, замявшись на обращении «вы». Но не на «ты» же обращаться к чудовищу?
— Пошли лучше, — улыбнувшись себе в бороду сказал громадный старец, — По дороге спросишь все, что захочешь…
Сергей подхватил с вешалки их одежду, и, взял Гелю за руку захромал по коридору вслед за Первородным. Мимо проходили люди, некоторые из которых оборачивались вслед странной процессии, но тут же возвращались к своим мыслям и шли дальше, словно бы явление двухметрового бомжеватого вида деда было здесь чем-то обыденным и закономерным. Большинство и вовсе не реагировало на происходящее… Таким образом они, ведомые молчаливым стариком, прошествовали по коридору, спустились на лифте на первый этаж и вышли из здания, стоявшего прямо в центре Новосибирска.
— Красота… — улыбнулся старик, глядя на монолитную многоэтажку, возвышавшуюся почти на двадцать этажей в небеса, — Строят же, а?
— Кто вы? — наконец, выдавил из себя Сергей.
— А то ты запамятовал, малец? Вчерася же с тобой познакомились. Ты еще воздух портил, небо огнем поливал зачем-то…
— Вы — тот, кого они называют Первородным?
— Назвать-то можно по-разному, да суть одна. Да, я тот, кто первым вышел из Порождающего и сотворил остальных.
— Кто вы? В смысле, что вы такое? Вчера я видел вас в облике зверя, а сейчас…