Холодная тьма
Шрифт:
Я затрясла головой. Грифоны вернулись назад в своё первоначальное положение, а фотография стала снова нормальной. Осторожно я откинулась назад, подальше от моей книги истории, отвернув взгляд от грифонов. Жутко.
«Как и все статуи на территории кампуса грифоны это стражи», - продолжила Мерис свою лекцию. – «Это то, что они символизируют: защиту, самоотверженность, преданность высшей цели».
«Вы имеете ввиду как и сфинксы, расположенные по обе стороны главных ворот»?
– спросила амазонка с другого конца комнаты. – «Те, которые якобы вырываются из оболочки камня и нападают, если Жнецы пытаются проникнуть на территорию кампуса? Это то, что должно случиться, правильно»?
Метис кивнула головой. – «Именно так. Все статуи, включая грифонов и сфинксов, пропитаны магией и защитными чарами, чтобы охранять территорию кампуса и удерживать Жнецов от вторжения. Даже если Жнецы каким-то образом пройдут через внешнюю защиту и предпримут атаку, статуи всё равно забьют тревогу, сирену, которая предупредит всех на территории кампуса о том, что происходит.
Я заметила, что профессор не ответила точно на вопрос девушки о том, действительно ли сфинксы оживут или нет, и разорвут Жнецов в клочья. После того, как я увидела, что Жницы сделали в Колизее, я надеялось, что именно это и случится. Я слишком много проводила время с Виком - я становилась такой же кровожадной, каким был меч.
«Что же, нечего нет абсолютно надёжного, но я хочу, чтобы вы все знали, что вы в безопасности в академии, насколько это только возможно», - сказала Метис. – «Вот почему я хотела поговорить о статуях сегодня и упомянуть, что весь персонал посвятил себя вашей защите, тем более, сейчас, после трагедии в Колизее».
Один за другим, Метис снова посмотрела на всех студентов, прежде чем её взгляд, в конце концов, встретился с моим. Мне хотелось верить профессору, правда, но то, что я увидела вчера, на что способны Жнецы, я знала, никто из нас не был в безопасности, даже за толстыми стенами миф академии.
«А теперь, о вашем новом сочинении».
Прозвучал хор стонов, но Метис проигнорировала их.
«Насчёт вашего нового сочинения. Я хочу, чтобы вы выбрали статую, провели о ней исследование, и написали отчёт о её истории, архитектуре и так далее», - сказала она. – «Я ожидаю несколько источников и полную биографию. Из настоящих книг в библиотеке, пожалуйста, а не какие-нибудь псевдо-мифологические цитаты, которые вы нашли на профильной странице вашего друга».
Ещё больше стонов пронеслось по комнате, но прозвенел звонок, заглушая их. Другие дети встали и начали складывать свои вещи, но я оставалось сидеть, мой взгляд снова вернулся к книге по миф-истории и фотографии в ней.
Грифоны, решила я. Я напишу свой доклад о грифонах. Настало время покончить с этим странным, параноидальным страхом, который у меня был к ним, и ко всем другим статуям.
Кроме того, мне нужно было писать о чём-то, чего я боялась, потому что это был единственный путь оставаться достаточно долго бодрой, чтобы закончить это задание.
После урока я ещё хотела подойти к Метис, спросить её, выяснили ли Никамедес и тренер Аякс что-нибудь о Жнецах, которые напали на Колизей. Кем они на самом деле были, где они могли скрываться, и была ли девчонка Жнец с ними. Я так же хотела спросить Метис, что она и другие хотели предпринять насчёт кинжала Хейльхайма - хотели ли они организовать группы, чтобы начать обыскивать библиотеку. Профессор позволила сохранить мне карту оригинал, на тот случай, если я получу от неё ещё больше вибраций, но она сделала ещё несколько копий, чтобы Никамедес, Аякс и, возможно, Равен могли её изучать.
К моему удивлению профессор упаковала свой портфель и вышла из класса, прежде чем это сделала половина студентов. Я задавалась вопросом, куда она так торопится, но я не хотела выглядеть полной дурой, проталкиваясь сквозь толпу, гонясь за ней и расспрашивая.
Так что я влилась в поток студентов, которые спешили в коридор, протиснулась через ближайшую дверь на улицу и спустилась вниз по ступенькам, направляясь в здание английской истории. В Сайпресс-Маунтин было холодно, даже для января, и морозный ветер пронизывал тяжёлый, в фиолетовую клеточку, материал моего пальто, как иголки. Если уж мы должны были выносить арктический холод, то, по крайней мере, должен был лежать снег, но конечно его не было. Я не знаю, почему это привело меня в такое сварливое настроение, но так случилось.
Я вытащила перчатки из карманов и одела их, потом обернула серый шерстяной шарф с его блестящими снежинками вокруг шеи. Так же натянула подходящую к нему шапку на свои развивающиеся волосы, но дополнительная одежда не помогла так, как должна была бы помочь.
Всё ещё раздумывая о холоде, Метис и девчонке Жнице, я покинула верхний двор, зашагала вниз по склону, и быстро пересекла нижние дворы. Я засунула свой подбородок под шарф и продолжала идти дальше, пока не достигла окраины кампуса и стену в двенадцать футов высотой, которая отделяла миф-академию от внешнего мира.
Железные решётки на воротах возвышались передо мной, точно напоминая, где я находилась - и то, что я не должна была быть здесь. Во всяком случае, ни сегодня. Чаще всего, после обеда я проскальзывала через решётку, шла к автобусной остановке, и ехала вниз в город, чтобы увидеть бабушку Фрост. Но я забыла, что пообещала бабушке сегодня не покидать территорию кампуса из-за нападения Жнецов. Хотя я с удовольствием увидела бы её, но не хотела, чтобы моя бабушка беспокоилась обо мне больше, чем и так уже беспокоилась.
Вздохнув, я взглянула на мои часы. У меня всё ещё было достаточно свободного времени, в которое я не знала чем заняться, прежде чем нужно будет идти в библиотеку древностей отрабатывать мою регулярную смену. Несмотря на холод, я не хотела возвращаться назад в моё общежитие и постоянно раздумывать о Логане, девчонке Жнице, и о том, где моя мама спрятала кинжал Хельхейма, или обо всём другом, чем был занят сейчас мой разум.
Я позвонила Дафне, в надежде, что проведу время с валькирией, но она не взяла трубку. Странно. Моя лучшая подруга была одна из тех одержимых людей, которые всегда отвечали на звонки. Даже тогда, если кто-то написал ей сообщение. Дафна обычно шла напролом, и сразу же звонила в ответ. Я спрашивала себя, что случилось с валькирией. Сначала она выскочила из столовой во время обеда, а теперь не берёт свой телефон. Было не так сложно предположить, что это имело что-то общего с тем, что случилось в Колизее. Только я не могла себе представить, что же это могло быть. Да, нападение было страшным и ужасным, но мы более или менее справились с этим. Это было то, на чём я должна была сосредоточится, или по крайней мере попытаться, хотя мёртвое лицо Самсона Сорензен и других детей всплывали сегодня в моих мыслях чаще, чем один раз.
Так как мне не чем было заняться или какое-то время где-нибудь побыть, я решила побродить на одной из серых, выложенных камнем дорог, которая шла параллельно к стене и посмотреть, куда она меня приведёт. Обычно я шла только прямо к воротам и бежала к автобусной остановки. Я никогда не останавливалась, чтобы выяснить, что было внутри стены, поэтому я выбрала дорогу, ведущую влево, и пошла по ней.
Фиолетовые анютины глазки и другие маленькие зимние цветы, не смотря на холод, боролись за то, чтобы держать свои разноцветные лепестки открытыми. Над ними деревья вытянули свои голые, похожие на скелет ветки во все стороны, создавая, таким образом, тёмные деревянные переплетения, которые отсеивали последние редкие солнечные лучи света. Несколько железных лавочек стояли сзади в тени, а маленький ручей, который протекал рядом с ними, полностью замёрз.