Холодная тьма
Шрифт:
Найкмедс ещё дулся в своём бюро, что означало, что я, наконец, могла покинуть стойку и поискать кинжал. И я знала то место, где начну.
Библиотека казалась покинутой, и даже Равен закрыла свою кофейную тележку и пропала на ночь. Но я всё-таки решила действовать настолько незаметно, насколько возможно. Так что я схватилась за металлическую тележку, заваленную книгами, которые нужно было убрать на место, и толкнула её между рядов полочек.
Колёса скрипели при каждом повороте, который я делала, но так как все колёса на всех дурацких тележках скрипели, то я полагала, что звук поможет мне быть более незаметной. Было бы странно, если бы колёса не скрипели.
В течение следующих десяти минут, я толкала тележку туда-сюда по рядам полочек, убирала книги, которые нужно было поставить на место, прежде чем направить тележку к лестнице, ведущей на второй этаж. Я снова огляделась, но ничего не увидела и не услышала.
Конечно, это мало что значит в библиотеке, которая по моему опыту была одна из самых опасных мест на территории кампуса. Я взяла последнюю книгу на тележке и поднялась по лестнице, как будто место тонкого тома было на верхних полочках, а не здесь внизу в главной коллекции. На самом же деле он действительно принадлежал к архиву на втором этаже.
Если и было одно слово, которое описывало статуи, стоящие на галереи и окружающие второй этаж, то это было впечатляющие. Все боги и богини возвышались в тридцать футов в высоту и были вырезаны из мрамора такого белого и гладкого, что он блестел.
Я чувствовала себя очень маленькой и очень потерянной в сравнение с элегантной резьбой. Мои кроссовки тихо скрипели по полу, когда я спешила по галереи, и после нескольких метров останавливалась, оглядываясь и прислушиваясь, следуют ли за мной шаги или шуршит одежда. Ничего. Я ничего не слышала и не видела.
Наконец я достигла статуи Сигюн. К моему удивлению норвежская богиня стояла на месте прямо справа от статуи Ники. Как я только могла не заметить этого раньше? Что же, в тех редких случаях, когда я отваживалась подняться на второй этаж, я всегда приходила, чтобы повидать Нику, а не какую-нибудь другую богиню.
Статуя Сигюн была такой же большой и внушительной, как другие. На норвежской богине преданности была одета длинная мантия, её босые ноги лишь чуть-чуть выглядывали из под задрапированных складок.
Странным было то, что платье казалось частично порванным и потрёпанным, как будто в течение времени её статую постоянно что-то подтачивало, хотя я не могла себе представить, как это могло случиться в библиотеке. Её ладони и руки выглядели особенно рябыми и разъеденными шрамами, словно от оспы. Паутина тянулась от одной стороны статуи к другой, которая выглядела как блестящее, серебреное ожерелье вокруг шеи богини.
Черты лица Сигюн были довольно красивыми, но на нём было отображено такое горе, будто она была каким-то образом ответственна за все печали мира. Из-за этого мне захотелось коснуться её и утешить.
Я стояла там в течение нескольких секунд и только смотрела в каменные глаза Сигюн, прежде чем покачать головой и прийти в себя.
– Ладно, Гвен, - пробормотала я.
– Сосредоточься.
– Я положила книгу, которую держала в руках, на пол. Потом глубоко вздохнув, наклонилась вперёд и провела кончиками пальцев по холодному камню, ожидая, что включиться моя психометрия, и появятся образы и воспоминания, заполняющих мой разум.
Но вместо видений о статуи и всех тех людей, которые видели и проходили мимо неё на протяжении многих лет, я ничего не почувствовала - вообще ничего. Никаких вспышек чувств, никаких воспоминаний, ничего. Было так, будто никто никогда не касался статуи - даже мастер, который создал её.
Я нахмурилась. Мой цыганский дар позволял мне всегда что-нибудь увидеть, всегда что-нибудь почувствовать, когда я касалась объекта, независимо от того каким большим или каким маленьким он бы не был. Единственный раз, когда пред моим взглядом не промелькнуло ни одного видения было тогда, когда объект оказался иллюзией, в нём ничего не было реального, что можно было бы видеть. Вот как Жасмин удалось обманом убедить меня, что она мертва - она создала иллюзию своего тела, лежащего на полу библиотеки.
Я постучала кулаком по камню, и глухой тук-тук-тук костяшками пальцев по мрамору, отдался эхом в галереи. Нет, статуя была реальной, как и я. Может никто не касался её так долго, что все воспоминания, привязанные к статуи, поблекли. Такое могло иногда случиться с объектами, словно они были помещены на хранение и не использовались в течение длительного периода времени.
Так как я не получила никаких вибраций от камня, я решила продолжить искать традиционным способом, в поисках тайника проводя руками вверх и вниз вдоль статуи и стучала костяшками пальцев по каждой части, до которой могла дотянуться. Ладно, ладно, возможно я посмотрела слишком много старых Скуби-Ду мультфильмов во время зимних каникул, но я подумала, что попытаться стоило.
Ничего, я ничего не нашла. Статуя Сигюн состояла из сплошного мрамора. Я даже подтащила лестницу к статуи, чтобы проверить участки повыше, но всё было пусто. Я не знаю, почему девчонка Жнец отметила статую Сигюн на своей карте, но кинжала здесь не было. Может, после всего этого, кинжала и вовсе не было в библиотеке.
Разочарованно я слезла с лестницы, подтащила её к стене, и поставила обратно на место рядом с высоким, узким книжным шкафом. В библиотеке можно было везде найти похожие лестницы, помогающие ребятам добраться и до верхних полок. Я также подобрала книгу, которую положила на пол у ног Сигюн, бросила взгляд на сигнатуру на задней обложке, и направилась туда, где было её место.
Я нашла подходящую полку и засунула книгу на своё место. Я как раз хотела развернуться, чтобы спуститься снова вниз по лестнице на первый этаж, как мне в глаза бросилась серебреная табличка на стене рядом с полочками.
Архитектурная коллекция #1–13. Табличка напомнила мне о сочинение, которое нужно было написать по миф-истории. Если уж я была здесь, то могла бы также захватить парочку справочников. Всё-таки Метис требовала реальные источники для сочинения.
Одну за другой, я вытаскивала книги с полок и открывала их, просматривая быстро содержание. Я не получила никаких настоящих вибраций от книг, только слабые, неясные вспышки о других студентах, которые перелистывали пожелтевшие страницы. Большинство книг не трогали годами и любые воспоминания, связанные с ними уже давно исчезли.