Холодные тела моих любимых 2
Шрифт:
Ей не хотелось ни о чем думать, не хотелось ничего вспоминать, какой был смысл в этой мучительно долгой разлуке, если она без всяких прикрас не могла жить без него. Существование, лишенное всякого смысла,- вот во что превратилась ее жизнь. Адэй стал ее наваждением, ее безумием, единственным, что отныне имело значение.
– Я могла натворить сегодня столько глупостей, - простонала Блэр, задыхаясь от слез, которые не никак не прекращались.
В них было все: все, что был способен пробудить в ней этот мужчина. Боль, сожаление, наслаждение, любовь, радость, - все, что заставляет любого
– Я больше ничего не хочу знать, - прошептал Адэй, уткнувшись в ее шею, крепко сжимая Блэр в своих руках, как будто впервые пробовал что-то настолько желанное, приносящее удовольствие от каждого незначительного движения.
– Ничего , начиная с этого момента. Я хочу забыть, каждую минуту, проведенную без тебя как страшный сон.
– Адэй...
– Простонала Блэр, звук ее голоса вызвал дополнительную дрожь в парне.
Ей было просто невыносимо сдерживать себя дальше, и он, дразнил ее, ощущая это, оттягивая их окончательную разрядку, насколько это было возможно.
Его дыхание, как и движения, стали учащаться, и Блэр громко простонав, сцепила ноги еще крепче. Она действительно, сейчас, чувствовала себя мягкой, податливой карамелью, которая так отчаянно таяла, под мистером Фэрвором.
– Скажи, тебе хорошо?- Адэй крепче сжал ее ягодицы в своих руках и девушка, часто закивала, боясь, что он прекратит свою сладкую пытку.
Он еще что-то шептал, но Блэр уже не слышала его. Его голос, будто отдалился, а толчки, которые он совершал, становились все резче и резче, вызывая все более яркую волну удовольствия. Она, потеряв над собой всякий контроль, выгнула спину и мелко задрожала. Яркий свет ударил в глаза, и Фэрвор тут же ослабил хватку, медленно возвращая девушку на пол. Лифт двинулся и Блэр изо всех сил, хотелось запротестовать. Она все еще боялась, что выйдя из этих стен, они снова станут чужими.
– Детка, у нас стеклянный лифт,- усмехнулся Фэрвор, поправляя ее юбку, но все так же крепко прижимая к себе,- я бы переместился ко мне в кабинет. Ты не против?
Он посмотрел на нее своим бушующим океаном, и Блэр улыбнувшись, согласилась с ним.
– Ты так прекрасна,- парень погладил ее по мокрым волосам и ее щеки запылали с двойной силой.
– Мистер Фэрвор!
– К лифту подбежала молоденькая секретарша Адэя, она оглядела его с ног до головы и открыла от удивления рот. – Что- то случилось? Вы пострадали?
– Ее взгляд метался от него к Блэр.
– Мой телефон разрывается, все вас ищут. Погода в городе разыгралась не на шутку.
– Не сейчас, Элис, я решу все дела позже.
– Адэй деликатно отстранился, и, не выпуская Блэр из своих рук, последовал в кабинет.
– С каждым разом ищите девушек все моложе и моложе, мистер Фэрвор?
– Блэр прыснула от смеха.
– Я предупреждал вас, мисс Остин, что если вы, еще раз поставите меня в такое двусмысленное положение, перед моими сотрудниками, мне придется наказать вас?
– Адэй схватил ее на руки, приземляясь вместе с ней на кожаный диван.
– Вы, только что, проделывали вещи, запрещенные уставом вашей фирмы в своем же лифте. И я здесь совершенно не причем.
– Блэр пожала плечами.
– Не причем, говоришь? Ты лишаешь меня рассудка,
– Адэй прижал девушку к своей груди, зарываясь лицом в ее волосы.
– Почему у нас не может быть все так просто? - Блэр тяжело вздохнула. – Так, как у всех. Почему обязательно что-то должно случаться?
Адэй лишь молча вздохнул, прижимая ее крепче.
– Я думаю это из-за того, что мы начали все не правильно. Мы не отпустили свое прошлое, Адэй, мы делали больно людям и продолжаем делать. Никто больше не должен страдать из-за нас, понимаешь?
– К чему ты ведешь?
– Адэй напрягся.
– Ты должен наладить отношения с Диланом.
– Что?!!
– Возмущению парня не было предела.
– Он очень помог мне, он был рядом и помогал, когда мне было необходимо.
– И за это, я ненавижу его еще больше!
– Адэй пересадил Блэр на диван, и встал к ней спиной, напряженно вглядываясь в бушующее ненастье.
– Это не выход, тихо проговорил он, - мы должны перестать вмешивать людей в наши отношения, запретить любому нарушать наше личное пространство. Мы ведь можем быть вдвоем? Просто вдвоем?
– Адэй с надеждой обернулся к девушке, и она невольно встала, не зная как себя вести.
– Этого не получится, Адэй, больше не получится, - замотала она головой, имея в виду совершенно не Дилана.
– Мистер Фэрвор!
– В кабинет ввалилась не знающая покоя помощница.
– На первом этаже паника, все требуют вас немедленно!
– Черт возьми, - выкрикнул Адэй, и Элис передернуло.
– Сейчас спущусь!
Развернувшись, он взял в ладони лицо Блэр:
– Обещай, что никуда не денешься, и дождешься меня здесь?
– Девушка покорно закивала, и Адэй нежно поцеловал ее в губы.
Блэр тяжело вздохнула, опускаясь в его кресло, она чуть было не призналась ему, в самом главном событии ее жизни. Но даже сейчас, не могла предугадать его реакцию. Вдруг он вообще не поверит что это его ребенок, и история с Эвелин повторится.
Откинувшись на спинку, она опустила глаза вниз, ее взгляд привлек торчащий корешок папки, на котором черным маркером от руки, были написаны ее инициалы. Потянув за край, Блэр вытащила папку, открывая ее. Снимки со спутника, свидетельствующие о ее местонахождении, ее фото с Диланом, провожающим ее в кампус. Блэр нахмурилась, отмечая, что Фэрвор не изменяет своим привычкам. Листая дальше, она пропускала длинные тексты, в которых были отмечены места, в которых она проводила больше всего времени. Решив, что обязательно поговорит с Адэем об этом, она открыла последнюю страницу, и фотографии, лежащие между страниц, посыпались на пол.
Нагнувшись, Блэр быстро начала собирать их, в стопку, когда дыхание внутри нее оборвалось: с ярких, цветных снимков на нее смотрели девушки, в неестественных позах. Она не сразу заметила, что некоторые части тела обезображены. Руки задрожали, во рту пересохло, когда среди фотографий она увидела Нэлли, а следом и Эвелин. Ее шея была туго перетянута толстой веревкой, а открытый рот, будто молил о пощаде. Блэр не верила своим глазам: на последнем снимке была она. Сердце чуть не остановилось, и она схватилась за живот, переживая теперь не только о себе.