Холодный бриз
Шрифт:
— Это ваше окончательное решение?
— Да, окончательное. Если вас это не устраивает, это уже исключительно ваши проблемы.
Отложив листок, Сталин раскурил почти потухшую трубку. Интересно, что это на самом деле? Воинский героизм, банальное бахвальство или пример того самого завышенного национального самосознания, о котором, вроде бы, предупреждал Крамарчук? Он взглянул, было, в сторону заветной папки, однако раскрывать ее и искать нужное место в показаниях подполковника не стал. В конце концов, это не столь и важно. Тут главное самому понять, чего стоят янки образца двадцать первого века, и чего можно ждать от их предков. Судя по полученной информации, во время грядущей войны они выполнили все свои обязательства по ленд-лизу.
Сделав еще пару затяжек, Сталин отложил трубку и вернулся к документу. Абзац, в котором указывалось, что «в связи с категорическим отказом от добровольного сотрудничества со следствием, к задержанному были применены особые методы ведения допроса», Вождь, поморщившись, пропустил. С этим пусть Лаврентий разбирается, ему виднее. Раз применили, значит, имели на то основания. А нет — так ряды чекистов тоже нужно периодически чистить. Во избежание, так сказать. Диалектика, ага…
— Вы готовы отвечать на поставленные вопросы?
— Да… гражданин следователь, готов. Я буду отвечать на ваши вопросы, хотя и гарантирую вам проблемы при встрече с консулом.
— Это к делу не относится. Вам повторить вопрос?
— Не надо. Меня зовут Майкл Фрост, 1978 года рождения, место рождения и проживания — город Франкфорт, штат Кентукки, лейтенант по системам ракетного вооружения эсминца УРО ВМС США «Макфол».
— Постарайтесь меньше использовать сокращения. Что такое «УРО»?
— Управляемое ракетное оружие.
— США — это, надо полагать, Северо-американские соединенные штаты? САСШ?
— Не слышал подобной аббревиатуры, но, видимо, да.
— Вы упомянули, что являетесь специалистом по ракетному оружию. Означает ли это, что вы можете квалифицировано консультировать наших специалистов по устройству и техническим характеристикам бортового вооружения вашего корабля?
— Все касающиеся бортовых оружейных систем технические подробности является военной тайной, принадлежащей военно-морским силам США. И я не буду давать никаких комментариев. Присяга…
— Гражданин Фрост, я не спрашиваю вас, готовы ли вы сотрудничать, я спрашиваю, действительно ли вы в этом разбираетесь?
— Да, разбираюсь. Я квалифицированный специалист по системам УРО. Но я повторяю, что никоим образом не намерен…
— Хорошо, оставим это. С какой целью ваш корабль находился в советских территориальных водах?
— Это бред. Корабль находился с официальным визитом в территориальных водах независимой Украины, дружественного нам государства! Мы участвовали в маневрах «Морской Бриз-2008», целью которых являлась отработка миротворческих миссий по защите и спасению мирного населения в случае ограниченного военного конфликта.
— И именно поэтому ваш боевой корабль стоял на якоре на траверзе нашей береговой батареи? И держал ее на прицеле своего оружия? Всего в полутора милях от берега? Вероятно, это и есть миротворческая миссия в вашем понимании?
— Не понимаю вас.
— Не понимаете? Что ж… вы знаете, какой сейчас год?
— Это вопрос?
— Да.
— Странный вопрос. Две тысячи восьмой, естественно.
— Убеждены? Что ж, позвольте несколько поколебать вашу уверенность…
В который раз усмехнувшись, Сталин, пропустил несколько следующих абзацев. Он никогда не лез в дела комиссариата внутренних дел, однако отнюдь не был уверен, что майор Неман избрал верную тактику. Сам бы он, к примеру, сразу огорошил этого американского лейтенанта фактом попадания в прошлое — глядишь, и без «особых методов» бы обошлось. Впрочем, это в любом случае не его дело. Взглянув на потухшую трубку, Иосиф Виссарионович разочарованно вздохнул и вернулся к чтению…
— Итак, вы утверждаете, что война с, как вы выразились, Россией, началась осенью сорок первого года? И что до вступления в нее США и Англии была для нас крайне проигрышной?
— Конечно, это знает любой образованный человек. Или, как минимум тот, кто хоть изредка смотрит канал «Дискавери». Несмотря на несколько довольно успешных ваших войсковых операций в сорок втором — сорок третьем годах, окончательный перелом наступил только после высадки наших войск в Нормандии и начала массовых бомбардировок основных немецких промышленных центров. Кроме того, именно мы вышибли из войны японцев, чем здорово развязали вам руки. Нет, конечно, Америка никогда не оспаривала немалой роли вашей армии в разгроме Гитлера, но не стоит забывать и о том, что рядом с вами плечом к плечу стояли мы.
— Хорошо. Пожалуй, на сегодня достаточно. Сейчас вас отведут обратно и накормят.
— Гражданин следователь, разрешите обратиться?
— Слушаю.
— Я все-таки хотел бы сообщить о себе консулу. Поймите, это совершенно нормальное требование для любого жителя демократического государства. Никогда за свою великую историю Соединенные Штаты не бросали граждан на произвол судьбы. И я твердо уверен, что подобного не произойдет и сейчас. Если я немедленно встречусь с консулом, думаю, я не стану оглашать, гм, все подробности того, как здесь со мной обращались. Поверьте, это весьма пойдет на пользу и вам лично, и вашему начальству. В противном случае, я буду вынужден обратиться к консулу с официальным заявлением о нарушении прав человека и несоблюдении вашей стороной параграфов конвенции о военнопленных.
— Встреча с консулом — не моя компетенция. Я передам вашу просьбу вышестоящему начальству. Впрочем, коль уж вы сами об этом заговорили, позвольте и мне кое в чем вас просветить. Совсем недавно вы убедились, что действительно попали в прошлое, и всё происходящее — вовсе не некая хитрая провокация с целью вашей вербовки, так? Вот видите, вы согласны. Ну, а раз так, то задумайтесь, гражданин Фрост, вот о чем: вы ведь еще не родились, и значит, никоим образом не можете являться гражданином США и находиться защитой этого государства. Не можете хотя бы потому, что пока и страны-то такой нет — в этом времени есть только САСШ — Северо-Американские соединенные штаты. Это, так сказать, раз. Теперь второе — у нас тут пока даже не слышали про столь часто поминаемые вами правозащитные и гуманитарные организации. Нет, возможно, где-то они уже и существуют, например, в вашей Америке, но советскому правительству и ведомству, которое я представляю, по большому счету, их мнение глубоко безынтересно. Вот и получается, что вас просто не существует, — следователь внезапно перешел на «ты», и Сталин одобрительно хмыкнул.
— Прости, парень, но с позиции 1940 года ты — никто. Тебя нет. Вообще нет. Ну и третье — прямо сейчас я уже имею полное право инкриминировать тебе незаконное нарушение госграницы СССР с целью ведения подрывной и диверсионной деятельности, вооруженное сопротивление войскам Южного фронта и отказ от добровольного сотрудничества с органами государственной безопасности. Это, так сказать, по минимуму. Двадцать пять лет — не такой уж и большой срок по сравнению с высшей мерой: думаю, его вполне хватит, чтобы как следует познакомиться с той самой Сибирью, где, как ты недавно заявил, будет скрываться во время войны товарищ Сталин. Сейчас тебя отведут в камеру и накормят, а после, искренне советую подумать, как следует над моими словами. Ты не производишь впечатления недальновидного человека или, тем более, самоубийцы. Так что — подумай. Хорошо подумай, второй раз я тебе ничего подобного предлагать не стану. Да, и последнее — как образованный и исторически подкованный человек, ты определенно помнишь, что Советский союз официально не подписывал ни Гаагской, ни Женевской конвенций. Конвой, увести подследственного.