Холодный герцог

Дрим Мила

– Понятие о счастье у каждого свои, – многозначительно заявила Лилиан.

Роза, приподняв уголки губ в улыбке, перевела взор на Диану. Та, побледнев от услышанного, пыталась переварить новость, сказанную графиней Мондевиль.

– Надо отдать должное вашей смелости, дорогая, – не сводя карих глаз с девушки, наигранно-дружелюбно начала Роза. – Отважиться выйти замуж за человека, прежде обвиненного в смерти своей жены и её любовника, человека, мать которого, поговаривает, была язычницей-ведьмой, здесь нужна либо смелость…

Темноволосая женщина

выдержала паузу и прошлась по Диане насмешливым взглядом.

– Либо глупость, – добавила Роза.

Лилиан звонко рассмеялась в ответ. Графиня Мондевиль, подхватив её смех, так же засмеялась. А Диана, глядя на двух этих женщин, была не в состоянии найти хотя бы одну причину для веселья.

Прошло около часа, как Диана присутствовала на празднике, посвященному её скорой свадьбе с герцогом. За это время ей довелось получить сомнительные поздравления и двусмысленные пожелания от порядка 30 гостей. Каждая леди, подходящая к невесте герцога, действовала по негласному правилу.

Сперва, окидывала Диану дружелюбным взглядом. После – озвучивала первые слова поздравления, адресованные почему-то именно графини Орнейской. А потом, приближаясь к девушке, «прекрасные» леди проходились по ней холодным, оценивающим взглядом, словно в поисках какого-либо изъяна, который после, можно было описать во всех красочных подробностях в гостях. Но увы, недостатков во внешности Дианы найти было невозможно, и тогда «благородные» светские красавицы копали значительно глубже. Они, за отведенное им короткое время, хотели отыскать в характере девушки подтверждение того, что слышали о ней.

Что невеста герцога Дэвида Ричмонда – глупое, недалекое существо (слух, который был пущен Розой Мондевиль), или же, что Диана – алчная, хитрая прелестница, скрывавшая за невинной внешностью душу шлюхи (сплетня, озвученная одной из баронесс, которая всем нутром ненавидела графиню Лилиан, и соответственно, и её дочь).

Но, к некоему разочарованию гостей, после пару минут беседы с Дианой Орнейской, они не могли согласиться ни с первым, ни со вторым слухом. Потому как девушка вела себя очень сдержанно. Слова, предназначенные для того, чтобы задеть её, игнорировала, а на предположения, что герцог ищет в ней образ умершей жены, отвечала очаровательной улыбкой, тем самым вызывая непонимание у «доброжелателей».

И только лишь одна Диана знала, какой ценой обходилось ей выдерживать шквал этих речей и оценивающих взглядов, которые будто разбирали её по косточкам. Она изо всех сил старалась сохранить своё лицо, не показать слабости и страха, который ледяной волной подступал к её хрупкой, чистой душе.

Когда очередная леди покинула Диану, та, чувствуя, что близка к тому, чтобы расплакаться, сообщила матери, что ей нужно выпить. Девушка пошла бы сама, однако графиня, сегодня играющая роль заботливой матери, изъявила желание сама позаботиться о своей дочери. Таким образом, у Дианы появилось несколько благословенных минут для уединения.

Девушка, устало сев на банкетку, устремила взор в сторону гостей. Среди них она безошибочно обнаружила своего жениха – Дэвид, со скучающим выражением на лице, принимал поздравление от белокурой дамы в алом платье. Он, смерив её темным взглядом, что-то сказал, и женщина, запрокинув голову назад, вызывающе громко рассмеялась. Диана почувствовала, как в области груди что-то кольнуло.

– С этой женщиной тебе стоит подружиться, моя дорогая, – вручая Диане фужер с прохладительным напитком, сообщила графиня Орнейская.

– А кто она? – девушка перевела взор на мать.

– Поговаривают, это новая любовница герцога, – усмехаясь, озвучила сплетню Лилиан. – И если это так, то тебе это только на руку. Как только ты родишь наследника герцогу, он не будет мучить тебя в постели. Этим грязным делом он будет заниматься с ней.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Думаю, здесь мы прикрепим бутоны роз, а рукава сделаем прозрачными, – деловитым тоном сообщила мадам де Лакруа, окидывая Диану претензионным взглядом.

– Блестяще, – Лилиан довольно захлопала в ладони. – Пусть свадебный наряд говорит о том, как богата невеста и её мать!

– Несомненно, – француженка понимающе улыбнулась, параллельно прикидывая в уме, в какую сумму обойдется графине пошив свадебного платья для дочери. Уж она-то, мадам де Лакруа, не будет скромничать, озвучивая цену. – Все будет сделано, Ваше Сиятельство.

Диана, закутанная в полуготовое платье, молчаливо слушала разговор матери с модисткой, и ощущала себя куклой – пустой, без души и права озвучить свой выбор. Будь её воля, свадебный наряд был иным. Но кто спросит её мнения? И если она осмелится поделиться им, не провалиться ли мать в очередную пропасть гнева?

– Ваше Сиятельство, к вам посетители, – появившийся на пороге дворецкий, выглядел напряженным.

– Кого еще там принесло? – негодуя от того, что её посмели отвлечь от столь важного занятия, громко вопросила графиня.

– Герцог… – шумно выдохнул дворецкий.

Не успел тот закончить фразу, как в малую гостиную уверенным шагом ворвался Дэвид Ричмонд.

– Ваша Светлость, это плохая примета, видеть невесту в платье перед свадьбой, – ошеломленная наглостью герцога, упрекнула его графиня.

– Я не верю в приметы, – ледяным тоном заявил Дэвид, вставая напротив Дианы.

– Зачем вы здесь, Ваша Светлость? – Лилиан поджала губы, когда герцог не сразу же ответил ей.

Вместо этого, Дэвид подошел вплотную к Диане. Мадам де Лакруа, увидев это, смущенно отвернулась и начала делать вид, что с крайним интересом разглядывает что-то за окном.

– Я здесь, чтобы убедиться, что подготовка к свадьбе идет по плану, – наконец, соизволил ответить Дэвид. Его смуглая рука по-хозяйски легла на правое плечо Дианы. Её кожу обожгло от прикосновения. Диана, вздрогнув, посмотрела на своего будущего мужа. Его лицо выражало некое недовольство. Что он увидел? Что ему могло не понравиться?