Холодный суровый Кэш
Шрифт:
Я: Спасибо, что дал мне знать. Буду там, как можно скорее.
Джуд: Не волнуйся, она пока спит. Я позабочусь о ее отце, когда ты появишься.
Облегчение разлилось по моей груди. Я знал, что недостаточно хорош для нее, но даже мысль о том, что Эви не станет, была слишком тяжелой.
Я прикрыл веки, направившись вперед. Слезы щипали глаза. Все, чего мне хотелось – сжать Эванжелину в своих руках и никогда ее не отпускать.
Позже, после того, как рассказал офицерам свою версию событий, я направился в отель. Когда я подошел к стойке регистрации, узнал, что мою комнату убрали после разверзшейся там преступной деятельности этим утром, но все мои вещи остались на месте.
Мой разум был затуманен, и когда Джек Харрис остановил меня, как только я отошел от стойки, мне потребовалась минута, чтобы понять, что он говорил со мной, и вспомнить о нашей встрече прошлой ночью.
– Кэш Флоу, – произнес он, кивнув мне. – Ты в порядке, мужик?
– Да, э, просто, черт, – я не мог говорить связными предложениями, потому что мои эмоции выходили из-под контроля.
– Друг, ты выглядишь дерьмово, – Джек положил руку на мое плечо, чтобы поддержать меня. – Пойдем выпьем. Тебе нужно остыть, прежде чем ты войдешь в эти двери.
– Я выгляжу так плохо?
– Хуже, парень.
Мы прошли в бар отеля, и нас посадили в отдельную кабинку в самом углу зала.
– Зачем ты приехал в город? – просил я Джека, не чувствуя себя комфортно, просто молча распивая спиртное.
– Вечером я выступаю с Заком Тернером. Конечно, мы запланировали концерт прежде, чем он стал встречаться с Эшли Фаст.
Я усмехнулся, вспоминая заголовки.
– Это твоя бывшая девушка, верно?
– Очень давняя. Я бы предпочел, чтобы это дерьмо было похоронено.
Официантка принесла нам два бокала виски на подносах.
– Я знаю все о желании закопать кости, – ответил я ему.
– Я уже понял это. Думаю, на самом деле, уже вся индустрия в курсе, что ты бывший заключенный, выросший в Ист-Хайтс, а еще твой дебютный альбом превосходит мой. У тебя есть история, мужик.
Когда я не ответил, Джек поднял глаза.
– Знаешь, когда Элль упоминала о твоем новом материале прошлой ночью, мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не умолять тебя показать его мне.
– Ты хочешь увидеть те чертовы записи?
– Боже, да. Я люблю сотрудничать, поэтому мы с Заком и объединились ради сегодняшнего дня. Ты ведь знаешь, что случается нечто крутое, когда выплескиваешь все на сцену. Но настоящая магия происходит, когда ты сотрудничаешь с кем-то непохожим на тебя.
– Не знаю, я работал над очень эмоциональными текстами.
– Слушай, я играю все подряд. Мне нравится шокировать людей, пока они перебирают идеи того, что представляет собой хорошая музыка. Черт, сейчас мы с тобой можем делать, что захотим.
Я покачал головой, не ощущая даже крупицы этой возможности.
– Может, тебе это и под силу, Джек, но мне? Я лишь пешка.
Джек фыркнул.
– Чувак, ты читал сегодняшние газеты?
– Что? – я отрицательно качнул головой.
– Никаких звонков от «КМГ»? От твоих людей?
Я знал, что мой ассистент Джаред оставил мне сообщение, но я еще не прослушивал его. Просто был слишком занят тем, что моей девушке чуть не вырезали чертово сердце.
– Тебя номинировали на Грэмми, мужик. Альбом года.
Я откинул голову на спинку дивана. В моей груди что-то сжалось, поскольку эта новость стала одновременно всем... и ничем.
Эванжелина была в больнице, а я здесь. Она была моей, но я не знал, могу ли держать ее рядом.
А Грэмми... Это все, чего я желал, все, о чем, вероятно, мечтал как певец. На меня нахлынул целый поток эмоций.
– Парень, ты меня убиваешь, – сказал Джек. – Ты сделал это. Сделал.
– Я не хотел исполнять половину песен из альбома, – рассказал я ему. – Чувствую себя неблагодарным ублюдком.
– Этот бизнес очень тяжелый. Ты должен балансировать между тем, кто ты есть, как создатель музыки, и тем, кто ты для твоих фанатов. Черт, да возьмем хоть Зака Тернера? Его почитатели жутко злятся из-за того, с кем он встречается. Но должен ли он бросать Эшли, только чтобы сделать счастливыми кучу одержимых девочек-подростков?
Несчастный ублюдок. Я качнул головой. Если мои фанаты – в случае нахождения у меня таковых – захотят, чтобы я избавился от Эванжелины, просто скажу им идти к черту.
– А что насчет тебя? Твои фанаты – включая меня – любят твою музыку. Но сможешь ли ты прекратить играть то, что делает их счастливыми, что принесло тебе тонну денег и гребаную номинацию на Грэмми, если предпочитаешь петь о чем-то ином?
– Ты пытаешься сказать, что у меня все будет в порядке с продажами? – спросил я, более чем удивленный видением Джека.
– Нет, чувак, – качнул он головой. – Но когда ты делаешь музыку для других людей, то должен думать о них также, как и о себе. Все как с любовью, верно?
– Что ты имеешь в виду?
Джек пожал плечами.
– С любовью ты не можешь все время быть в безопасности. Иногда приходится рисковать. К тому же, скорее даже большую часть времени тебе нужно думать о другом человеке. Что ему нужно, чего он хочет? Даже если это чертовски сильно пугает.
Он поднял стакан с виски.
– За музыку.