Хомо, деус, андро
Шрифт:
Первый вариант был безопасным и скучным. Именно поэтому Рэйдан выбрал самую высокую и сучковатую сосну. Близость цели взбодрила его и притупила инстинкт самосохранения. К тому же стена могла тянуться на многие километры, а ноги уже гудели от целого дня пути.
Он взобрался на макушку со скоростью бешеной кошки и, укрепившись на ветке, взглянул за стену.
Город дышал вечерней испариной, тут и там зажигая огоньки. Небоскрёбов было немного, как и машин на улицах, но он разглядел летающих дронов, как светлячки снующих между домов. Никакой охраны по периметру не было видно: ни хомо, ни дройдов с бластерами. Большего он не рассмотрел – энергии для фокусировки
Сосредоточившись на прыжке и улыбнувшись собственным мыслям, он бросился вперёд, словно белка-летяга, рассчитывая перемахнуть через стену и приземлиться с обратной стороны. Неожиданно послышался сухой треск, и первое, о чём подумал Рэйдан, что сук, на котором он стоял, не выдержал толчок и отвалился. Но затем всё тело пронзила острая боль, и где-то в горле застыл крик отчаяния и обиды – он врезался в силовое поле, защищавшее город от непрошенных гостей из леса, и, если бы не лётный костюм, отразивший большую часть напряжения, свалился бы на землю обугленным трупом.
Он ударился о серую твердь и, проваливаясь в темноту, разглядел, что в стене, в пятидесяти метрах от него, был проход с покосившейся вывеской. Соскальзывающее в чёрный туннель сознание цеплялось за чужие символы, но он тщетно пытался разгадать их смысл. Красные буквы плясали в голове как языки пламени, пожирая всё вокруг.
Он сдался и отключился.
Глава 3
– Рэйдан, ну ты совсем балбес?
Ханна, в накрахмаленной белой рубашке, скрестила руки на груди и сурово смотрела на Рэйдана сверху вниз.
– Как? Ну вот скажи мне, как ты мог не заметить силовое поле над стеной? А?
Рэйдан даже не пытался ответить, он смотрел на подругу и чувствовал радость встречи. Последний раз они виделись ещё на Деусе, в отсеке подготовки перед взлётом, когда она сказала, что выбрала другого напарника. Он ужасно разозлился на неё, обозвал предательницей, а она в ответ просто пожелала ему удачи.
И вот теперь перед ним стояла живая Ханна Харпер Ли. В безукоризненном крепком теле, с идеальной причёской и ледяным нордическим взглядом.
– Защитный экран всегда слегка мерцает на изгибах. Даже хомо это замечают. А ты? – подруга продолжала его отчитывать.
Но что она здесь делала? Даже если Кара отправила сигнал о помощи, она бы не успела так быстро прилететь, а уж тем более вырастить тело.
– Рэйдан? – Ханна придвинулась к нему так близко, что он должен был уловить свежее, всегда слегка морозное дыхание, но не почувствовал даже лёгкого холодка, – хватит здесь лежать. Очнись, Рэйдан!
Крепкий и такой знакомый хук справа выдернул Рэйдана из бессознательного плена, и он открыл глаза. Темнота ночи, словно тяжёлое свинцовое одеяло, окутала реальность и придавила тело к земле. Никакой Ханны не было рядом. Никого не было рядом.
Рэйдан лежал в нескольких метрах от стены – в изодранном лётном костюме, с разбитой головой и онемевшими конечностями. Он слегка пошевелил пальцами и обрадовался, что чувствительность вернулась. Перекатившись на живот, с трудом встал на четвереньки и посмотрел вокруг.
Неудачное вторжение осталось незамеченным. За пустырём на окраине сонный город равнодушно моргал огоньками домов. Рэйдан собрал остатки
Отвлекая себя от боли в теле внутренними монологами об известном будущем, Рэйдан не заметил, как вышел в город. Он петлял меж узких пустынных улочек на окраине, но не встретил ни одной живой души. Даже никакой городской живности он не заметил: ни крупных догов, ни мелких грызунов – вечных старожил мусорных баков.
Архитектура показалась Рэйдану слишком угловатой, в отличие от родного Деуса, где ценили плавные линии, концентрические овальные постройки и всячески старались избегать острых углов. Ближе к центру городские улочки стали широкими и достаточно освещёнными. Редкие прохожие брезгливо посматривали в его сторону и чурались бродягу. Кто-то с откровенной неприязнью переходил дорогу на противоположную сторону. Никто не предлагал помощи, не спрашивал, что случилось. Его будто не видели или делали вид, что не замечают.
Рэйдан тоже не стал бросаться на первых встречных и привлекать излишнее внимание. В голове всё ещё крутилась адская карусель, и он никак не мог заставить себя сконцентрироваться, собраться и активировать внутренний резерв для восстановления. Он старался не пялиться на прохожих, лишь мельком оценивая их внешний вид. В голове всплыло определение «претенциозно», которым Ханна однажды наградила его, критикуя наряд для выпускной вечеринки. Местные как будто старались выглядеть необычно и вычурно, сооружая кичливые причёски и дополняя наряды неудобными конструкциями, которые они гордо несли с прямыми спинами и кислыми минами. Рэйдан прошёл ещё несколько улиц и остановился на перекрёстке, за которым простиралась шумная площадь.
Когда он увидел в зеркальной витрине своё отражение, то понял, почему все прохожие сторонились. Грязный, израненный и обросший. От новенького лётного костюма остались только нищенские лохмотья, через дыры в которых виднелись ожоги, синяки и запёкшаяся кровь. В слипшихся волосах застряла сухая листва, а блуждающий взгляд дополнял образ лёгким налётом безумия. От начищенного до блеска, статного выпускника академии не осталось и следа. Во время тренировочных сборов он, бывало, выглядел и того хуже, но сейчас ему стало безумно себя жаль. Возможно, впервые в жизни.
– Красавчик, – Рэйдан презрительно фыркнул отражению и смахнул грустную мысль, как назойливый рекламный баннер.
Динамические голограммы возникали тут и там, зазывая местных совершать покупки и развлекаться. В центре площади возвышалась статуя женщины, и Рэйдан решительно, но медленно преодолел перекрёсток, чтобы рассмотреть её поближе.
Обнажённое до пояса изваяние женщины закрепили на блестящем пьедестале, а стройные ноги утопали в фонтане из алой, как кровь, жидкости. Красные ручейки сочились из-под кожаного пояса воительницы, стекая по складкам юбки и растворяясь в резервуаре основания. Инсталляция была очень впечатляющая и реалистичная. Молочно-фарфоровая кожа женщины сияла холодным розовым оттенком, белые шелковистые волосы ветер разметал по плечам, а гордые глаза светились голубым льдом.