Хомопанк

За пятьдесят два года до Дня покаяния.

Парнишка шел по заснеженной дороге – ее никто не чистил, поэтому проторенная пешеходами тропинка была узкой. Он опасно скользил: тяжело сохранять равновесие, когда у тебя руки заняты пакетами с алкоголем: отец послал после учебы за выпивкой.

Когда запыхавшийся уставший парень таки добрался до запущенной общаги, у входа его встретил друг. Он курил, но в темноте лица не было видно – лишь огонек разгорался ярче при затяжке.

– Что ты здесь делаешь? – спросил парень с пакетами.

– Стою, жду тебя.

Они были ровесниками, жили по соседству и с детства знали друг друга, вместе участвовали в соревнованиях по шахматам, в которых один из друзей постоянно одерживал победу. Парень с пакетами всегда выигрывал.

– Подожди, отнесу бате.

– Я с тобой.

Отец по обыкновению сидел на диване, уставившись в телевизор, – там как раз шла его любимая политическая передача. Мужчина, как капризный ребенок, которому не дали вожделенную игрушку, потрясал кулаками и ругался на экран (хорошо, что гости программы его не слышали).

– Пап, я всё купил, – сказал сын.

– А ну! – замахнулся отец. – Поставь всё сюда! Живо давай! Иди там занимайся, чем ты там обычно занимаешься.

То, что его сын был талантливым изобретателем и просто гением, не волновало родителя – он интересовался только делами недосягаемых, обладающих властью, людей, всем тем, на что не мог повлиять. На диване он был и президентом, и экспертом, и врачом, и психологом, но за пределами квартиры работа на заводе не приносила должного удовлетворения. А ребенок был настолько на него не похож, что иной раз мужчине становилось стыдно.

– Пошли, – махнул рукой парнишка, отвернувшись от отца.

Вместе с другом они поднялись на лифте на последний этаж – они любили стоять на балконе, рассматривая оттуда район напротив, где жили состоятельные люди. Там и снег чистили, и люди были добрее, и вид, в целом, радовал глаз.

– Ты получил приз? – спросил парень, который, не переставая, курил.

– Нет еще, – ответил другой. – Да и какой там приз… так, копейки.

– Я подал заявление в университет. Помнишь, о котором мы говорили?

– Ого! И что?

– Поступил.

– Поздравляю!

– Поступить-то я поступил, а вот как туда поехать? И на что жить? Денег-то совсем нет. Сами еле перебиваемся.

– И что будешь делать?

Парень грустно вздохнул:

– Что-что, заработать я не успею – пробовал, не вышло. Учеба начинается через две недели.

– Кредит?

– Мы и так банкроты, какой кредит.

Парни посмотрели на квартал «богачей» – сплошняком особняки с авторским ландшафтным дизайном.

– У них-то никаких проблем с поступлением нет, – произнес один.

– Почему наши родители такие? – спросил другой. – Мама не хочет искать работу получше, сказала, чтобы я вообще не лез к ней.

– Мой батя тоже не ангел. С тех пор как мама ушла, я его не узнаю. Он… даже не смотрел чемпионат. Говорит, что интеллектуалы сейчас никому не нужны.

– Говорит, что ты бесполезный?

– Бывало.

– Он не прав: интеллектуалы нужны, но только если ты сможешь доказать свою пользу богатым. Например, ракетостроение: космические туристы – кто? Явно не твой отец. Тот, у кого есть деньги, возможности, тот и полетит. Свалит с этой планеты.

– Всё будет только хуже, вот увидишь: капитал преумножает капитал, большая рыба поглощает рыбу поменьше. Скоро нас – тебя, моего папу, меня, твою маму – как класса не станет. Подумай сам: что мы умеем делать? Мы не выживем, когда у нас придут и заберут всё – мы не умеем вести хозяйство, и у нас нет денег, чтобы оказаться в среде тех, кто будет нас объедать. Средний класс заменят роботами – они и работу выполняют быстрее и качественнее, и не требуют никаких социальных гарантий. А еще лучше – нас сделают роботами, вот и всё: вколят тебе витаминки, поместят в капсулу, где ты будешь жить в виртуальной реальности – радоваться тому, что не видишь, как всё на самом деле.