Хонорик и семь чудес света
Шрифт:
Никогда в жизни Макар никому не показывал язык с таким удовольствием!
Хонорик с радостью юркнул под куртку. Оставаться в этом зверинце Макару вовсе не хотелось. Он выскочил за калитку и припустил что было духу по тропинке к речке. Бежать, придерживая под курткой такую приятную живую тяжесть, было совсем не трудно. Макару казалось, что им с Нюком сейчас ничего не стоит даже взлететь...
Он успел вовремя. Хотя теперь можно было и не спешить: хонорик-то вот, на руках, в полной безопасности! Еще издалека Макар увидел, как Ляля потрясает перед Валентином и ребятами квадратиком
– Там варан ваш проголодался, - выпалил Макар.
– Сказал, что хочет слопать свою хозяйку. А хонорика не захотел есть. Потому что Нюк слишком добрый.
– Нюкочка!
– завопил Ладошка, бросаясь к хонорику.
Нюк радостно лизнул Ладошку в нос. Кажется, и Ладошка не удержался от такого же ответа.
– Прочли письмо?
– грозно спросил Макар Лялю.
– Кажется, он попало по точному адресу?
Безвольно опустив руки, Ляля стояла поникшая, будто на нее вылили ведро холодной воды.
– Поймали? Поймали преступницу?
– наконец зло хмыкнула она.
– Самую великую преступницу всех времен и народов? Радуйтесь, прыгайте до самого неба! Связывайте, ведите по поселку, бросайте в меня камни! Какие молодцы... А между прочим, сами были бы виноваты, если б варан все-таки съел хонорика! Я уже сама испугалась того, что сделала, и хотела вытащить вашего зверька из клетки. А тут ваше письмо... И я сюда побежала! Так что это вы меня с толку сбили!
– Что?!
– возмутился Макар.
– Оказывается, это мы виноваты? Ничего себе... Какой же надо быть злой, чтобы в этой ситуации еще на других вину сваливать! Это хорошо, что варан сытым был, а если бы нет? Что, если бы произошло... непоправимое?
Макар даже представить побоялся, что могло произойти.
– Злой... Какой же надо быть злой...
– повторила Ляля. Она опустила голову и смотрела на свои ладони, будто на них были написаны эти слова. Вам хорошо. Вот вы все какие... счастливые и добрые. Талантливые, наверное. Все вас любят, все вас ценят. И у всех есть какое-нибудь увлечение, все счастливы. А я? Ничего у меня не получается, никто меня не замечает. Кому я нужна, кроме этих страшилищ? Наверное, я такая же, как они...
Ляля глубоко вздохнула, и вздох этот закончился всхлипом. Отвернувшись, она смотрела куда-то на воду. Ребята переглянулись. Никто из них не решался ничего произнести после услышанного. Странное, странное чувство они испытывали! Макару даже показалось, что он сейчас примется успокаивать эту Лялю - такой жалкий и несчастный был у нее вид.
Хонорик спрыгнул с рук Ладошки на траву и почему-то подбежал к Ляле. Он понюхал ее кроссовки, потом потерся спинкой о ногу, пошевелил пушистым хвостом и посмотрел на ребят. Ну и странное это было зрелище! Словно хонорик всем своим видом просил простить свою обидчицу...
Макар тяжело вздохнул. Он подхватил на руки Нюка и сделал знак рукой мол, надо уходить. Ляля продолжала смотреть на воду, и плечи ее при этом вздрагивали. Оставив ее, ребята молча удалились.
Метров через сто Макар оглянулся. На берегу речки все так же неподвижно стояла одинокая фигура.
– Нюка! Ах ты, пропаденыш!
– завопил Ладошка, радуясь придуманному слову.
Он выхватил у Макара хонорика и подбросил его вверх. Нюк отчаянно взмахнул в воздухе лапками. Видно, не очень ему нравилось такое обхождение. Но приходилось терпеть. Наверное, он понимал, что проявления радости со стороны Ладошки вполне могут быть разнообразными и даже, с точки зрения хонорика, - неприятными.
– Так что же?
– спросила Светланка.
– Так все и оставим? Преступление без наказания?
Макар опять вздохнул. И что эти вздохи к нему прицепились? Как чихание какое-то!
– А что тут сделаешь?
– сказал он.
– Главное результат, он важнее всякого наказания. Тем более, мне показалось, что эта Ляля... такая несчастная! Вот подумает, поразмышляет. Может, что-то и поймет.
– Ребята...
– пробормотал Валик.
– Да вы такие... Вы такие... золотые и великодушные ребята! Мне кажется, я вас знаю уже сто лет! Правда, Светланка?
Светланка радостно кивнула и почему-то... чихнула! Все рассмеялись.
– А ведь и правда!
– воскликнула Соня.
– Какой длинный день! Мы же только сегодня приехали. Неужели впереди целые каникулы?
Макар даже встрепенулся от этих слов. Ничего себе! За один день завершить такую операцию... А что же делать в оставшиеся? Правда, осенние каникулы не такие длинные, как летние, но все же.
– Ура!
– воскликнул Валик.
– Целые каникулы! Какие же вы молодцы, что приехали! Вы даже не представляете, сколько радостей вас здесь ждет. Будем подниматься на шаре с Сергеем Павловичем, наблюдать за звездами в телескопы Ильи Ильича, кататься на моей карусели, устроим дискотеку под Светланкиной гирляндой...
При этом Валик взглянул на Соню.
"Догадываюсь, для кого он дискотеку собирается устроить", - подумал Макар.
– А почему поселок называется "Семь чудес света"?
– спросил он.
– Ведь их здесь меньше.
– Как это меньше?
– задумался Валик, наверное, подсчитывая чудеса в уме.
– Здесь они на каждом шагу. Вы сами разве не чудо? Особенно ваш хонорик. Раз поселок назвали "Семью чудесами", то Нюк пусть будет восьмым. Хонорик Нюк - восьмое чудо света! Солидно звучит.
С этим никто не собирался спорить. Даже сам Нюк - если бы сумел сейчас заговорить. А может, это и не вызвало бы особенного удивления. Чудо - оно и есть чудо.
ЭПИЛОГ
Ляля все-таки уехала. Но назавтра же вернулась - на машине с фургоном, куда были погружены клетки с экзотическими животными. На даче Никиты и Ляли остался один Никита. Он ходил по окрестностям печальный и задумчивый, без сачка, к тому же никаких бабочек в такое время года уже и в помине не было.
Соне все-таки удалось в одну из таких прогулок разговорить Никиту - не зря же она обладала талантом общения. Оказалось, Никита действительно большой ученый, ботаник и энтомолог, то есть специалист по изучению бабочек. Но не про бабочек расспрашивала его Соня, а про сестру. И вот что узнала.