Хороша и дурна, и глупа и умна
Шрифт:
И я, братец, не унываю,
Что титулярным я служу.
Я честно век свой доживаю,
Служу себе и не тужу!
(Указывая на сердце.)
Вот здесь мой список формулярный:
Моя испытанная честь.
А что я вечно титулярный:
Так нашей братьи сколько есть!
Но это чинолюбие, от которого я сам так давно уж вылечился, сохранил я, братец, в отношении к твоей дочери, моей крестнице. Я хочу, чтоб Наденька ваша была по крайней мере высокоблагородная.
Степанида Карповна. Как это, Иван Григорьевич?
Падчерицын. Так же! Сидя у моря, вы дождались погоды. Недаром хлопотал я изо всей мочи. Я нашел жениха чудесного, братец... одним словом, он сын нашего губернатора!
Степанида Карповна. Неужели!
Константин Прохорович. Губернаторский сын!
Падчерицын. И коллежский асессор, братец! Он формально сватается за Наденьку, и вот вам письмо от него, прочтите. Ну! Что же вы? Да что с вами сделалось? А я еще думал, что вы броситесь ко мне на шею и до смерти зацелуете... Каковы, братец! Прошу покорно!
Константин Прохорович. Мы очень тебе благодарны, любезный кум, за всю твою дружбу и старания, но я тебе говорю, у нас уж есть другой жених.
Падчерицын. Как, другой?
Степанида Карповна. Точно так, Иван Григорьевич.
Падчерицын. Да что ж он значит перед моим-то, Степанида Карповна? Шутка сказать, братец, сын губернатора!
Знаешь ли ты, что такое
Губернаторский сынок?
Он скорее другого вдвое
Схватит крестик и чинок;
А притом такого рода
И местечко он найдет,
Что, наверно, в два-три года
Деревеньку наживет.
Степанида Карповна. Наш будущий зять не имеет в этом никакой надобности по той причине -- у него у самого прекрасное состояние... тысяч тридцать дохода!
Падчерицын. Быть не может!
Константин Прохорович. Я тебе говорю!
Степанида Карповна. Он вот недавно купил здесь поблизости славное село: триста душ.
Падчерицын (насмешливо). А! Благоприобретенное имение! Так, братец, так!
Константин Прохорович. Ну вот, уж и пошел! Что значит самолюбие! Добрый ты малый, я тебе говорю; старый задушевный наш приятель и кум, а сердишься, что дочь наша, твоя крестница, выходит замуж за хорошего человека... и сердишься потому только, что не ты его высватал.
Падчерицын. Я сержусь? Помилуй, братец, что ты? В уме ли!
Константин Прохорович. Ну Да мы лучше потолкуем об этом у меня в кабинете: здесь того и гляди Наденька нас услышит; а мне не хочется, чтоб она что-нибудь знала... Особенно ты, жена, смотри: ни гугу! Алинской в письме своем просил меня никак не называть, кто он и зачем сюда будет; и я дал ему слово, я тебе говорю.
Падчерицын. Ха, ха, ха! Молодой графчик, как кажется, изволит скрываться в неизвестности... Прекрасно! Уж сейчас, братец, видно, что вельможа... ха, ха, ха!
Константин Прохорович. Полно! Это делается для того только, я тебе говорю, чтобы избежать огласки. Он приедет будто бы покупать у меня несколько десятин леса.
Падчерицын. Еще лучше: чем дальше в лес, тем больше дров!... Стало, это, братец, первая глава романа? А ведь романы нынче в моде! Ваш будущий зять, верно, выпрыгнул из Вальтер-Скотта... Ха! Ха! Ха!
Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, что ты зол на него!
Падчерицын. Право нет; да и за что мне на него злиться, когда я его еще и в глаза не видал?
Константин Прохорович. И мы также его еще не видали; однако ж я тебе говорю, все отзываются о нем как об отличном офицере.
Падчерицын. Так он, братец, только что офицер? Тоже, как и мы, его благородие?
Константин Прохорович. Да что тут благородие, высокоблагородие! Были бы только души и душа благородная.
А все мне говорят, что он
Души отменно благородной:
Любезен, честен, добр, умен
И образован превосходно.
Падчерицын.
Все это отзыв лишь один,
Но будь он ангел и профессор;