Хорт – сын викинга

Уставшая луна, ночь напролет освещавшая мрачную зыбь Варяжского моря [1] , скатилась к горизонту, где, наконец, спряталась среди туч, и на востоке зарделась утренняя заря. Ленивые волны с тихим шелестом облизывали белый песок побережья, а ветви высившихся в некотором отдалении от берега вековых сосен даже не шевелились. На удивление теплая весенняя ночь опутала незримыми нитями расположенное на возвышенности хорошо укрепленное городище и погрузила его в сонную негу. Сторожевые псы, до этого брехавшие на луну и устроившие среди ночи бурное выяснение отношений, успокоились и лишь изредка тихо рычали и повизгивали от боли, зализывая болезненные укусы.

По меркам той поры – начала 6520 лета [2] от Сотворения мира в Звездном Храме [3] – городище было крупным; в нем насчитывалось около пяти десятков больших и малых домов и землянок. Поначалу, когда оно не имело укреплений, русы [4] называли его селищем, но со временем, опасаясь набегов недружественных племен, жилища окружили глубоким рвом, глиняными валами и палисадом – высокой изгородью, представлявшей собой вкопанные в землю вплотную друг к другу древесные столбы, заостренные при вершине. Так селище превратилось в городище, или твердь.

Кроме жилищ, которые располагались в центре тверди, вокруг колодца с «журавлем», возле валов стояли приземистые хозяйственные постройки. Они не были предназначены для какой-либо домашней живности. В них хранились различные припасы и оружие – проживающие в городище русы не занимались ни хлебопашеством, ни каким-либо иным хозяйством. Они были охотниками и рыбаками, а также добывали алатырь [5] – «солнечный камень», коим изобиловало южное побережье Варяжского моря.

Но главным занятием русов, которое приносило им немалую выгоду и было жизненно необходимым, являлась торговля. Едва Варяжское море освобождалось ото льда, половина мужчин городища, способных носить оружие, садились на весла. Вместительные лодьи русов брали курс на главное торжище всех народов, проживающих на берегах Варяжского моря. Оно располагалось в порту большого и богатого поселения Слисторп [6] , находившегося в землях данов [7] . На продажу везли в основном меха и алатырь-камень, который собирали на побережье после сильных штормов женщины, старики и дети.

По пути в Слисторп русы иногда пиратствовали, перехватывая чужие купеческие суда. Поэтому на торжище кроме связок пушнины и корзин с «солнечным камнем»

они нередко привозили и рабов, свою попутную добычу. Пиратство у русов не считалось чем-то зазорным; так действовали купцы всех народов и племен, населявших берега Варяжского моря. Особенно опасным был узкий пролив Эресунн, который кишел морскими разбойниками. Обычно купцы предпочитали не входить в него и перетаскивали суда в Слисторп волоком – посуху. Но это правило не касалось русов. Пираты, завидев красные паруса их лодий, старались спрятаться в каком-нибудь фьорде. В сражении русы были беспощадны; их побаивались даже викинги [8] , заставлявшие трепетать от ужаса всю Европу.

Однако вернемся к тверди русов. Вернее, к мысу в некотором отдалении от нее. По форме он напоминал клюв хищной птицы; собственно говоря, русы его так и называли – Клюв Ястреба. Изрядно заросший вековыми соснами, мыс защищал твердь русов от злых северо-западных ветров. А обширная песчаная отмель мыса служила излюбленным местом добычи «солнечного камня», так как во время штормов сюда приходили самые высокие и бурные волны.

Жители городища могли на слух определить, настолько богатым будет улов и когда море перестанет бушевать, – во время штормов, особенно осенних, со стороны мыса доносился страшный грохот и рев, словно там происходила грозная сеча между богами. Именно улов, потому как алатырь-камень не только собирали вручную, но еще и ловили большими сачками на длинных шестах. Сборщики «солнечного камня» забредали в воду настолько возможно или выходили в море на лодках и вылавливали водоросли с запутавшимся в них янтарем.

Но в эту тихую весеннюю ночь мыс сонно дремал, укутанный в предутренний туман. Ничто не нарушало его спокойствия, даже неугомонный филин перестал ухать от переизбытка любовных страстей. Мыс был молчалив и безлюден; да и что там делать человеку в ночное время? Русы побаивались тьмы, которая таила в себе много опасностей, поэтому предпочитали проводить ночное время под крышей. Даже в походах воины спали в палатках (за исключением дозорных). Палатку натягивали на складную раму, на верхних концах которой находились резные изображения драконов, призванных отпугивать разную нечисть.

Тем не менее нашелся смельчак, который пренебрег страхами соплеменников. И самым удивительным было то, что им оказался мальчик не более десяти лет от роду. Он уютно устроился в ложбинке у кромки песчаной отмели на охапке хвороста, прикрытой толстым слоем сухой травы, и сладко спал, крепко прижимая к себе увесистую палицу. Она была его единственным оружием, если не считать небольшого ножа у пояса, годного только для трапезы.

Звали его Морав. Мальчик был учеником волхва Рогволда. То, что он ночью оказался на берегу моря в полном одиночестве, не было инициативой мальчика. Как и все дети русов, темноты Морав боялся. Ведь в это время появляется дух тьмы – Полуночник. В полночь он обходил дома русов, возился на задворках и мог наяву показаться людям, отчего некоторые сходили с ума. Охранить от Полуночника могли заговоры и молитвы; но и они далеко не всегда уберегали.

А ведь были еще и другие ночные духи – Ночницы. Они в основном нападали на детей и не давали им спать. Чаще всего они были невидимыми, но иногда принимали облик ночных птиц, летучих мышей и даже женщин с длинными волосами в черной одежде. Ночницы проникали в дом через окно или дверь, пролезали в колыбель и начинали бить, щипать и дергать дитя, которое плакало и не могло заснуть.

Любили Ночницы также лазать ночью по гнездам домашних птиц, выпивать яйца и душить птенцов. Из страха перед этими духами матери боялись после захода солнца оставлять во дворе пеленки и выносить ребенка из дома. Для избавления от Ночниц применяли различные растения-обереги, не купали детей и не стирали пеленки в воде, простоявшей ночь. А ведь по ночам творили зло не только Ночницы, но и шиши, упыри, кикиморы и бесчисленное множество другой нежити.

Когда Морав поступил в обучение к Рогволду, тот первым делом постарался избавить его от страха перед ночью и ночными духами. «Волхвы страха не имут! – сказал Рогволд, сурово хмуря седые брови. – Волхвы – защитники, а разве тот, кто охраняет и оберегает свой народ от зла, может быть трусом? Наоборот – разная нечисть должна бояться волхвов. Светлая Сила, которую дали нам боги, рассеет ночной мрак. А чтобы выстоять против нежити, накрепко запомни эти заговоры…»

Морав запомнил. А как не запомнить, коли ему довелось повторять их каждый день по многу раз?