Хосе Марти
Шрифт:
Оставаясь на позициях революционного демократизма, Марти не представлял себе, однако, четкой программы того, как это должно произойти. Только марксизм смог дать ясный ответ на этот вопрос: историческая миссия строительства бесклассового общества — коммунизма принадлежит пролетариату, самому передовому и революционному классу современного капиталистического общества. Не понимая исторической роли пролетариата, Марти неминуемо впал в утопизм и полагал, что Куба сможет миновать капитализм и прийти к бесклассовому обществу социального равенства и справедливости через революционную войну за независимость, которая опиралась на крестьянское движение. Он не понимал, что крестьянская революция не может привести к созданию желанного им бесклассового общества, так как она является не социалистической,
«Для марксиста, — писал В. И. Ленин в статье „Мелкобуржуазный и пролетарский социализм“, — крестьянское движение есть именно не социалистическое, а демократическое движение. Оно является и в России, как бывало и в других странах, необходимым спутником демократической революции, буржуазной по ее общественно-экономическому содержанию. Оно нисколько не направляется против основ буржуазного порядка, против товарного хозяйства, против капитала. Оно направляется, напротив того, против старых, крепостнических, докапиталистических отношений в деревне и против помещичьего землевладения, как главной опоры всех пережитков крепостничества. Полная победа данного крестьянского движения не устранит поэтому капитализма, а, напротив, создаст более широкую почву для его развития, ускорит и обострит чисто капиталистическое развитие. Полная победа крестьянского восстания может лишь создать оплот демократической буржуазной республики, в которой впервые со всей чистотой и развернется борьба пролетариата против буржуазии» (9, стр. 41).
Оценивая в целом социальную утопию Марти, воплощенную в образе республики «со всеми и для блага всех», следует помнить важное указание Ф. Энгельса: то, «что неверно в формально-экономическом смысле, может быть верно во всемирно-историческом смысле» (3, стр. 184). В. И. Ленин отметил, что этим положением Ф. Энгельса необходимо руководствоваться при оценке всех современных народнических или трудовических утопий как в России, так и в других государствах, переживающих буржуазные революции. В статье «Две утопии» В. И. Ленин писал: «Ложный в формально-экономическом смысле, народнический демократизместь истина в историческомсмысле; ложный в качестве социалистической утопии этотдемократизм есть истинатой своеобразной исторически-обусловленной демократической борьбы крестьянских масс, которая составляет неразрывный элемент буржуазного преобразования и условие его полной победы» (5, стр. 120).
Это исключительно важное положение марксизма полностью относится к оценке общественно-политических воззрений Марти. В формально-экономическом смысле социалистическая утопия Марти, его вера в особый, некапиталистический путь развития Кубы, когда она уже вступила на путь капитализма и не могла его миновать, были действительно ложными. Однако революционный демократизм Марти был «истиной в историческом смысле», истиной в условиях, когда на Кубе демократизм и социализм сливались в национально-освободительном движении в одно целое, а борьба участвовавших в этом движении крестьянских и пролетарских масс составляла главный фактор и решающее условие полной победы народной буржуазнодемократической революции 1895 г. Поэтому в условиях 80—90-х годов прошлого века социальная утопия Марти, воплощенная в образе республики «со всеми и для блага всех», в целом имела прогрессивное значение и оказала революционизирующее влияние на развитие борьбы кубинского народа против испанского феодально-колониального строя.
4. ВОИНСТВУЮЩИЙ АНТИИМПЕРИАЛИСТ
Хосе Марти посвятил свою жизнь борьбе за освобождение Кубы от испанского гнета. Непримиримый противник всякого колониального угнетения, он один из первых общественно-политических деятелей Латинской Америки увидел и показал опасность, угрожавшую независимости латиноамериканских стран со стороны Соединенных Штатов.
Газета «Noticias de Ноу» (от 7 апреля 1961 г.), оценивая историческое значение Марти, писала:
«Марти, верно понимавший исторические задачи своего народа, стал апостолом независимости и свободы Кубы от испанского колониализма и американского
Все, что он сделал и написал, продиктовано стремлением выполнить ее».
На протяжении всего XIX в. захват Кубы был одной из основных целей внешней политики США в Латинской Америке. Еще в 1809 г. президент США Т. Джефферсон заявлял, что Куба была бы «самым интересным дополнением к нашей системе штатов, которое когда-либо можно было осуществить» (39, стр. 810). Однако относительная слабость самих США, а также противодействие Англии и Франции мешали превращению мечты в действительность. Поэтому США по отношению к островным владениям Испании стали придерживаться выжидательного внешнеполитического курса, известного под названием политики «зрелого плода».
Суть этой политики сформулировал в 1823 г. государственный секретарь США Адамс. Он писал американскому послу в Мадриде Хью Нельсону: «Имеются законы как земного, так и политического тяготения; подобно тому как яблоко, сорванное ветром с его родного дерева, не может выбирать и падает не иначе как на землю, Куба, насильственно вырванная из ее неестественной связи с Испанией и неспособная удержаться сама по себе, должна тяготеть к Североамериканскому союзу, и только к нему; он в силу того же закона не может не принять ее в свое лоно» (46, стр. 7).
Осуществляя политику «зрелого плода», США стремились не допустить, чтобы Кубу захватила какая-либо европейская держава. Однако больше всего они опасались, как бы власть на Кубе не перешла в руки самого кубинского народа, что сразу же разрушило бы всю систему «политического тяготения», на создание которой американские аннексионисты потратили целое столетие [12] . Поэтому до поры до времени США предпочитали видеть остров в руках слабой, разлагающейся испанской монархии, из которых легче всего было бы вырвать заветное яблоко.
12
В 1826 г. США помогли сорвать работу созванного по инициативе Боливара конгресса американских республик в Панаме, который ставил своей целью освобождение Кубы от испанского колониального гнета. Сам автор политики «зрелого плода» Адамс в том же 1826 г., уже будучи президентом, в своем послании откровенно заявил: «В соответствии с этой политикой мы сделали все, что могли, в 1825 и 1826 гг., чтобы помешать республикам Южной Америки освободить Кубу и Пуэрто-Рико» (46, стр. 9).
В течение XIX в. Соединенные Штаты предпринимали неоднократные попытки захватить остров под видом «покупки». Аннексионистские устремления США, особенно в первой половине XIX в., вдохновлялись южанами-рабовладельцами, стремившимися к захвату новых земель для ведения плантационного хозяйства. После победоносной войны против Мексики президент США Д. Полк в 1848 г. предложил Испании продать Соединенным Штатам остров Куба за 100 млн. долл. Испания решительно отказалась. В ответ в 1852 г. США отказались гарантировать испанское владение островом.
В 1854 г. президент Д. Пирс дал указание послу США в Мадриде П. Соуле вновь начать переговоры о покупке Кубы. В Остенде (Голландия) было созвано «совещание трех» — П. Соуле, Д. Мэзона, посла США во Франции, и Д. Бьюкенена, посла США в Англии. Эти дипломаты опубликовали грубую по откровенному изложению своих целей декларацию, известную под названием Остендского манифеста. В начале этого манифеста они пытались в более или менее осторожных выражениях убедить Испанию «продать» Кубу США. Однако по мере дальнейшего изложения тон декларации становился угрожающим. Если же испанское правительство, говорилось в манифесте, откажется продать остров, «руководствуясь упрямой гордостью и ложным чувством чести», «тогда мы (т. е. США. — О. Т.),согласно всем законам, человеческим и священным, будем иметь право отторгнуть его от Испании, как только будем иметь для этого силу» (39, стр. 812). Испания, поддержанная Англией и Францией, отвергла Остендский манифест. США вынуждены были дезавуировать манифест и отозвать своего посла из Мадрида.