Хождение по катынским мифам
Шрифт:
Как только осенью 1918 года германские войска стали выводиться с оккупированных территорий, Красная Армия двинулась на запад вслед за уходящим потрёпанным в боях германским воинством.
В знаменитом обращении Троцкого к войскам был отдан приказ о взятии с ходу Варшавы — по ту сторону польской столицы большевикам уже виделось соединение с немецкими революционерами Красной Баварии, мерещились контуры общеевропейской Красной революции, которая со временем перевернет весь мир. В своих многочисленных выступлениях он буквально упивался надеждой на скорую
Однако именно в этот момент части нашей армии, нацеленные на польскую столицу, неожиданно были отброшены и вынуждены отступать столь же стремительно, как и недавно наступали.
Многие сидельцы в Кремле чесали затылки и называли это поражение от поляков то «катастрофой», то «непонятным фиаско», то «предательством, замешанным на вредительстве»…
Начались взаимные упреки и обвинения как среди крупных военных начальников, так и политических деятелей.
Комиссия Высшей военной инспекции, обследовавшая с 12 марта по 5 апреля 1919 года состояние советских войск в районе Вильно, отметила в своём заключении, что главным отрицательным явлением данного фронта, безусловно, считает малочисленность красноармейцев, которая не соответствует его боевым заданиям и протяженности занимаемых позиций.
Следует заметить, что это поражение явилось причиной первого публичного столкновения между Троцким и Сталиным. Именно будущего вождя некоторые военные посчитали виновником многих просчетов Красной Армии в походе на Варшаву. И всё же объективности ради самой главной причиной этой неудачи была не столько военная, сколько политико-стратегическая ошибка.
Ни польские рабочие, ни польские крестьяне не поднялись на восстание. Более того, член коллегии ВЧК Г. Мороз 22 апреля 1919 года сообщал в ЦК РКП (б) о том, что весь западный край пропитан антисемитизмом, явившимся питательной средой для консолидации польской общественности в борьбе с «оевреенными большевиками России». Под слово — синоним: «жид — большевик» попадали практически все красноармейцы.
Таким образом, польское руководство, объединив усилия всякого рода общественных организаций, как правило, некоммунистической и националистической направленности, навербовало волонтеров в армию и сумело провести мобилизацию. Франция в это время помогла Польше оружием и провиантом.
Надвигалась дождливая, затяжная осень, и Ленин, опасаясь ещё одной военной зимы, принял единственно правильное решение в сложившейся ситуации — сосредоточить усилия Красной Армии в борьбе против Врангеля. Нужно отметить, что и поляки в это же время были тоже на пределе своих экономических и военных возможностей…
Но мне хотелось остановиться на вопиющих фактах бесчеловечности со стороны личного состава польской армии. Вот что писал по этому поводу в своей книге «Советско-польские войны» специалист по истории советско-польских отношений М. Мельтюхов:
«Так, будущий министр иностранных дел Польши в 1930-е годы Ю. Бек рассказывал своему отцу, вице-министру внутренних дел в правительстве Падеревского, как в конце 1918 года после разведывательного задания в Румынии, Москве и Киеве он с товарищами пробирался через «большевинизированную Украину»:
— В деревнях мы убивали всех поголовно и всё сжигали при малейшем подозрении в неискренности. Я собственноручно работал прикладом».
По свидетельству же другого «героя» польской истории — представителя Гражданского управления Восточных земель М. Коссаковского, — убить или замучить большевика, православного или украинца не считалось тяжким грехом.
В частности, он рассказывал о таких фактах, которые несовместимы с поведением здравомыслящих людей:
«…в присутствии генерала Листовского (командующего оперативной группой на Полесье) застрелили мальчика лишь за то, что якобы недобро улыбался…
Один офицер десятками стрелял в людей только за то, что были бедно одеты и выглядели, как большевики… было убито около 20 изгнанников, прибывших из-за линии фронта…
Этих людей грабили, секли плетьми из колючей проволоки, прижигали раскаленным железом для получения нужных показаний…
Кому-то в распоротый живот зашили живого кота и побились об заклад, кто первый подохнет, человек или кот».
Участник тех событий, житель одного из хуторов Сарненского района на Ровенщине дед Федор Олейник, рассказывал, что он был свидетелем, как польские солдаты поймали на лугу девушку лет восемнадцати, пасшую корову, и принялись по очереди её насиловать.
Затем в детородный орган несчастной украинки садисты втолкнули пойманную мышь-полевку и стали хохотать, наблюдая за мучениями своей жертвы.
Примеров подобных жестокостей поляков того времени по отношению к солдатам Красной Армии и местному населению было очень много, что, естественно, вызывало, подобно сжатой пружине, ответную реакцию, — она с силой «разжималась», в виде адекватно-дикой неприязни к противнику.
И это вполне понятно, ведь многие сделались жестокосердными потому, что раньше были сострадательны и часто видели себя обманутыми и обиженными. А ведь недаром говорят, что тень обмана — обида, она неотрывно следует за обманщиком.
В 2005 году весь мир отмечал 60-летие Победы над фашизмом, решающую роль в которой сыграл Советский Союз. На полях брани за освобождение Польши полегло более шестисот тысяч наших солдат и офицеров. Об этом знает всё благодарное человечество. Одним из доказательств той непреложной истины было присутствие на параде в Москве 9 мая всех мировых лидеров ведущих государств.
И не только союзников, помогавших Советскому Союзу побыстрее справиться с коричневой чумой, но и представителей побежденной страны — Германии, давно уже отмежевавшихся от ошибок и преступлений своих предшественников.
Парад прошел успешно!
Иностранные гости искренне склонили головы символу мужества советских людей у Вечного огня — Неизвестному Солдату.
Но в четырёх странах — недавних советских союзных республиках, ныне независимых государствах: Литве, Латвии, Эстонии и когда-то в братской Польше, — всечеловеческий праздник был омрачен: чествованием недобитых эсэсовцев и шумной антисоветской компанией, связанной с фальсификацией событий в Катыни осенью 1941 года, о которых и пойдет речь несколько ниже.