Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее
Шрифт:
– Каковы перспективы вхождения Сербии в ЕС и как это может отразиться на российских инвестициях в эту страну?
– Как можно понять из опросов общественного мнения, большая часть сербского населения и политических партий выступают за вхождение страны в ЕС (по поводу вхождения в НАТО картина более сложная и даже противоположная). Свою роль играет, несомненно, и тот факт, что почти все сербские соседи уже в Евросоюзе или добиваются вхождения в него, что принадлежность к этой организации символизирует для многих сербов возвращение в Европу. Другое дело, насколько всё это сегодня реально.
С одной стороны, включив летом прошлого года в свой состав Хорватию, Европейский Союз, по-видимому, на какое-то
С другой стороны, ситуация с Сербией осложняется еще и косовской проблемой. Добиваясь вхождения в ЕС, Сербия уже пожертвовала очень многим и даже фактически признала Косово. Сделать это еще и юридически, официально признав отторжение территории, считающейся колыбелью сербской культуры и государственности, почти невозможно для любого сербского правительства. Но именно этого в конце концов и потребует Евросоюз, и у сербов не должно оставаться иллюзий по этому поводу.
Проблема Косово могла быть решена компромиссным путем – разделом края на сербскую и албанские части. Но вначале сербы наотрез отказывались от такого варианта, а теперь, возможно, были бы и рады, но поезд уже ушел. Косовские албанцы, после того как их государственность признали более ста государств, уже не видят никакого смысла в поиске компромисса.
Так что вопрос вхождения Сербии в ЕС пока выглядит только как гипотетический. Тем более не стоит ожидать и каких-либо пересмотров экономических договоренностей с Россией.
– В чем, на ваги взгляд, сложности взаимоотношений РФ с Украиной?
– Конечно, у каждого независимого государства есть собственные национальные интересы. Есть они и у Украины, и они совсем не обязательно должны совпадать с интересами России. Это понятно. Проблема в другом. Украина так и не научилась жить самоцельно, без оглядки на Россию. Даже книгу свою один из бывших украинских президентов, Леонид Кучма назвал не «Украина – это Украина», а «Украина не Россия». Главное – доказать отличия украинцев от русских. Абстрагируясь от современных государственных границ, по такой же логике с не меньшим основанием можно, например, заявить, что «Крым не Украина», и найти гораздо больше различий.
Отсюда, кстати, и такое нетерпимое отношение на Украине к русскому языку. Как-то один украинский ученый официального, даже официозного толка доказывал мне, что Украина имеет право поддерживать свой родной язык. Соглашаясь с этим, я заметил, что таких родных для Украины языков все-таки два – украинский и русский. Русский язык не упал с Марса. И оба языка нуждаются в поддержке. Украина не может быть мачехой для половины своего населения, все ее граждане должны себя чувствовать комфортно в родной стране.
Отторжение всего русского часто провоцируется третьими силами, для которых ценность Украины как раз и заключается в этом ее противопоставлении России. Вспомним известное изречение Збигнева Бжезинского, что Россия с Украиной – великая держава, а без Украины – нет. Если же попробовать жить своим умом, быть самодостаточными, полноценными, то станет ясно, что по многим направлениям (разумеется, не по всем) интересы Украины и России близки или совпадают. Это – нормально, учитывая общее прошлое и чрезвычайную близость наших народов.
– В своих политических предпочтениях Украина расколота на западную и восточную части. Можно ли говорить и о более фундаментальном – культурном и ценностном – расколе украинской нации? Как этот раскол можно преодолеть?
– Расколов на Украине действительно много. Есть еще и такие особые районы, как Закарпатье и Крым. Но можно с известной долей условности говорить о Восточной и Западной Украине. И раскол между ними носит, конечно, фундаментальный характер. За 20 лет независимости этот раскол не исчез, а только увеличился. Различается буквально всё: ментальность,
Украина – страна очень разных регионов, и устройству этой страны все-таки больше соответствует федерация, а не унитаризм, который насаждается все эти годы с упорством, достойным лучшего применения. Но этот унитаризм превратился в главный фактор нестабильности. Самоидентификация нынешней Украины возможна только на путях федерализации. Россия, которая сама является федерацией, хорошо знает преимущества такого устройства. Хотя и России есть еще куда развиваться в этом направлении.
Беседу вел
Николай Хренков
Январь 2014
Уничтоженное государство
На вопросы журнала отвечает один из активистов сопротивления юго-востока Украины, лидер общественного движения «Славянская гвардия» Владимир Рогов
– Владимир, что собой представляет сегодня ваше движение?
– Организации 11 лет. Всего через нее прошло около 5,5 тыс. человек. Это довольно много по украинским меркам. Тем более что «Славянская гвардия» – некоммерческая организация: ребята приходили к нам из идейных соображений, стремясь сохранить русский, славянский мир. Сегодня «Славянская гвардия», по сути, ушла в подполье. Кто-то в розыске, кто-то был вынужден уехать в Донецкую Народную Республику (ДНР) или Луганскую Народную Республику (ЛНР). Еще до переворота, который замаскировали названием «евромайдан», наши активисты боролись за суверенитет Украины. К сожалению, мы видим, что это государство сегодня уничтожено.
– Вас похищали. Как это всё происходило?
– Сейчас, на фоне того беспредела, до которого дошли укронацисты, это воспринимается как мелочь. Хотя и тогда это было дикостью… Еще в период евромайдана мне приходилось по центру Киева перемещаться в балаклаве, потому что в лицо знали многие оппоненты, не раз нападали. А в начале марта меня похитили офицеры Службы безопасности Украины (СБУ), хотя они и не показывали своих документов. В 20-х числах февраля, когда столицу Украины захватил вооруженный майдан, я был вынужден переместиться из Киева в Запорожье, чтобы организовать сопротивление там. Мы отстояли памятники, пресекли ту вакханалию, которую пытались устроить «мирные» активисты майдана. Но после того как за мою голову объявили премию, был вынужден уехать из Запорожья в Россию. Откуда потом вернулся в Донецкую и Луганскую области, где координировал сопротивление. В начале марта поехал из Харькова на расширенную пресс-конференцию в России. Было около 23.00, когда нас остановили гаишники. Это была машина, взятая «от бордюра». Больше 10 минут проверяли разные документы. Я сидел на переднем пассажирском сиденье, поинтересовался через открытое окно, почему так долго. В какой-то момент увидел трех человек в балаклавах и камуфляже. Меня выдернули из машины. Получил несколько ударов в грудь, живот и по голове. После этого мне надели на голову мешок, сцепили наручниками руки за спиной и кинули в багажник. Получилось как в анекдоте. Ехать ночью в лес в багажнике с мешком на голове и в наручниках – плохая примета. Так и вышло. Те 20 минут, которые мы ехали, были самыми тяжелыми в моей жизни. Я абсолютно серьезно думал, как будет жить мама, за несколько месяцев до того потерявшая мужа, моего отца. Гадал, отрубят ли мне голову, смогут ли потом опознать тело? Мысли были не самые радужные. Меня привезли в какое-то холодное помещение, градусов пять там было. Сидел в наручниках за спиной и с мешком на голове. Время от времени мне наносились удары в разные части тела. Спрашивали, откуда у меня информация для моих роликов «Изнанка евромайдана», которые я начал выпускать с начала киевского переворота.