Хозяин Колодцев (сборник)
Шрифт:
— Извини, — сказала она и отступила на два шага. Туфли ее валялись там же, где Юстин их уронил. Теперь он поднял их, сложил подошва к подошве и сунул под мышку.
— Отдай, — сказала круглопятая, переминаясь с одной босой ноги на другую.
— Сейчас, — хмыкнул Юстин.
Девушка протянула руку:
— Дай.
— Не дам. Босиком не убежишь.
Девушка мельком взглянула на небо — тучи тем временем сгустились, солнце не проглядывало.
— А я и так не
Юстин нахмурился. Помолчал, глядя круглопятой в глаза; бросил ей туфли тем мгновенным плавным движением, каким дед учил его метать ножи:
— На!
Она поймала. Проглотила слюну; обулась, нарочито не глядя на Юстина. Выпрямилась, вскинула подбородок; Юстин сроду не видел благородной дамы, но подумал в эту минуту, что именно так, вероятно, благородные дамы и выглядят…
— Прощай, — сказала девушка так горделиво и таким низким голосом, что Юстин подумал: пробасила.
— Прощай…
Она повернулась и пошла прочь. Не шла — выступала, будто по ковровой дорожке; на десятом шаге споткнулась о корень и чуть не упала. Зашипела от боли.
Обернулась.
Юстин стоял, не двигаясь с места.
— У тебя поесть найдется?
— А что, черешни не сытные?
— Дались мне твои черешни… У меня ноги вон все исцарапанные. И колено болит.
Юстин остановился:
— Слушай, откуда ты взялась? Среди ночи, под утро? Одна? Отсюда до ближайшего хутора целый день топать, если пешком… А до города все два дня… Где твой экипаж? Где твоя лодка?
— Лодка?
— Но ты же сказала, что морем добралась?
Девушка некоторое время пыталась придумать убедительную ложь. Не придумала. Поморщилась:
— Давай присядем.
И она уселась прямо на траву, требовательно уставилась на Юстина снизу вверх, и он вынужден был последовать ее примеру. Девушка посмотрела, насупившись, Юстину в глаза, вытащила откуда-то из-за пояса маленький ножик и, вспарывая траву и землю, очертила вокруг себя и Юстина широкий круг.
Последовала долгая пауза.
— Это зачем? — спросил наконец Юстин.
— Это у меня привычка такая, — серьезно ответила девушка. — Так вот, что же я хотела тебе сказать… У тебя поесть найдется?
— Хлеб, — медленно сказал Юстин. — Сыр… Но это все в доме, а там дед… Деду про тебя говорить или как?
Девушка опустила глаза:
— Нет, деду про меня лучше не говорить… А у вас в доме нету такой штуки, чтобы погоду предсказывать?
— Есть паук заговоренный… На сегодня дождь обещал.
Девушка застонала. Помотала опущенной головой,
— У-у-у… А на завтра?
— Он дешевый, — сказал Юстин. — Только на один день предсказывает.
Помолчали.
— Ты забыл, как меня зовут, — сказала девушка.
— Ага, — признался Юстин.
— Анита.
— Вот теперь точно не забуду.
— Это хорошо, что я тебя встретила, а не деда, — серьезно сказала Анита.
— Дед тоже добрый, — нерешительно возразил Юстин.
Анита хмыкнула. Некоторое время было очень тихо.
— Птиц не слышно, — сказал Юстин. — Плохо.
— Наездники, — сказала Анита. — Я… Слушай, ночью страшно было. Их в саду вашем гоняло штук шесть.
— Ага, — сказал Юстин. — Мне дед велел сторожок наладить, так они сторожок сорвали…
И опять стало тихо.
— А вот почему люди наездников боятся? — спросила Анита. — Ну ладно, они могут загнать курицу, поросенка там… если не намазать заговоренной смолой. Ну, ворон загоняют… Крыс… А люди почему боятся?
— Горевестники, — коротко ответил Юстин. — И потом… Птиц нет, саранча приходит. Яблоки созреть не успеют, про вишню я уж молчу… А зачем ты круг нарисовала?
— Это такой символ доверия, — сказала Анита. — Ты меня за черешни свои простил… Ну и я тебе благодарна. Так, в общем.
— А откуда ты взялась?
Анита вздохнула:
— Слушай… Будь другом. Принеси мне поесть, а заодно посмотри, что там твой заговоренный паук показывает. А я тебя здесь обожду. Хорошо?
Юстин помолчал, потом без слов поднялся и пошел к дому. Дед был в сарае; не окликая его, Юстин потихоньку вошел в дом, отрезал хлеба, сыра и кусочек колбасы, налил в небольшой кувшин молока и, подмигнув Огоньку, пустился в обратный путь.
На полдороги вспомнил, что забыл посмотреть на паука. Возвращаться не стал; тучи, против ожидания, перестали сгущаться и даже слегка разошлись, так что в голубое окошко брызнул на какое-то мгновение луч солнца…
Потом серые перья сомкнулись снова.
Когда Юстин со свертком и кувшином, добрался до места, где оставил Аниту — там уже никого не было. Только пустой круг, нарисованный ножом.
— Дед… А когда круг рисуют на земле — это зачем?
Дед скосил на Юстина здоровый глаз:
— Да разные заклятия бывают… От чужого уха, или от чужого глаза, или от дурного помысла. А тебе зачем?
— Да так, — сказал Юстин, и дед не стал расспрашивать. Вздохнул только и вернулся к своей работе — рубашку штопал.