Хозяин океана. С ножом на крокодила
Шрифт:
В это мгновение справа метнулось что-то большое, чёрное. Раджанакша выхватил нож, но было поздно. Острые, как пила, зубы огромной акулы, привлечённой запахом крови, впились в руку. Ловец что было силы ударил хищника ножом. Раз, ещё раз… Нестерпимая боль жгла руку. Раджанакша почувствовал, что ему не хватает воздуха. Секунды казались часами. Он собрал все силы и стал подниматься вверх сквозь бесконечную толщу воды.
Это был последний спуск Раджанакши в глубины океана. Потерянная рука — такова его «плата» за драгоценные жемчужины.
С НОЖОМ НА КРОКОДИЛА
Однажды Сунил, журналист, сопровождавший нас в поездке по Цейлону, сказал:
— Я приготовил для вас сюрприз: будем охотиться на крокодилов.
Признаться, меня не очень обрадовала эта новость. Я слышал о кровожадности этих пресмыкающихся и не горел желанием вступить с ними в единоборство.
Узнав о моих сомнениях, Сунил улыбнулся.
— Не волнуйтесь, я хотя и житель Цейлона, но тоже в драку с крокодилом не полезу. Мы будем только наблюдать за охотой…
Наша машина, пробежав почти 300 километров от Копомбо к югу, остановилась в небольшом селении возле реки. По её берегам росли гигантские пальмы. Ярусом ниже — сплошная зелёная масса переплетённых лианами кустов; ещё ниже нависли над водой какие-то бородатые корневища коричневого цвета.
— Это мангровые заросли, — поясняет Сунил, — гулять по ним не рекомендуется. Здесь обитает много змей и другой твари.
Чуть дальше, за деревушкой, где река делает крутой изгиб, видна песчаная коса. Я указываю на неё Сунилу: после пыльной и долгой дороги неплохо бы искупаться! Но он коротко предупреждает:
— Крокодилы!
Нашу машину окружают жители деревушки. Из толпы выходит высокий широкоплечий юноша. У него в руках серпообразный нож и золотистый кокосовый орех. Следом за ним к нам направляется старик с гроздью орехов. В нашей стране гостей обычно встречают хлебом и солью. На Цейлоне — кокосовыми орехами.
Сунил заводит разговор с юношей. Его зовут Ананда, он один из лучших местных охотников на крокодилов. Юноша приглашает нас к себе в хижину.
Хижина сделана из глины и разделена лёгкой бамбуковой перегородкой на две части. В «передней» стоит грубо сколоченный стол, несколько стульев. В углу — циновки. Вторая половина — кухня с очагом из речных камней. В кухне ступка для обмолота риса, горшки, чан с водой. На стене — полка с набором остро отточенных, похожих на шпаги ножей. Окон в хижине нет.
Ананда сидит на циновке и рассказывает. Он говорит о том, что в небольших реках на юге страны водится много крокодилов. Самые крупные достигают семи-восьми метров. Крокодилы нападают главным образом на детей. Взрослых они почти никогда не трогают.
Я замечаю на руке юноши бечёвку с зубом какого-то животного.
— Это талисман счастья, — поясняет Сунил.
Чуть повыше талисмана на мускулистой руке Ананды проступает рубец.
— Если бы не талисман, я мог бы потерять руку, — говорит юноша. — Это случилось, когда мне было лет тринадцать.
Да, по шраму видно: остры зубы крокодила!
Ананда знает несколько способов охоты на крокодилов. Один из них мы сейчас увидим. Юноша жестом приглашает нас следовать за ним. Подходим к дереву, на котором в трёх метрах от земли расположился небольшой настил с крышей— наблюдательный пункт. Отсюда хорошо видна река и песчаная отмель.
Ананда скрывается в зарослях и через несколько секунд возвращается, ведя за верёвку маленького козлёнка. Привязав его к стволу пальмы, юноша что-то бросает под ноги животному и снова скрывается в чащобе.
— Это пиявки, — говорит Сунил. — Сейчас они вопьются в бока козлёнка, и он начнёт кричать.
Действительно, очень скоро окрестности огласились жалобными воплями животного. Прошло ещё минут сорок, и вот над гладью реки показались два маленьких бугорка — глаза крокодила. С каждой секундой они приближались к береговой отмели. Козлёнок кричал всё надрывней — то ли от мучительных укусов пиявок, то ли предчувствуя надвигающуюся беду.
Наконец из воды показалось тело хищника.
Я думал, что как только крокодил, привлечённый криками козлёнка, выйдет на берег, Ананда набросится на него и заколет ударом ножа. Но я ошибся. Ананда не покинул своего укрытия даже тогда, когда крокодил, приоткрыв зубастую пасть, грозно двинулся на жертву. От воды до козлёнка было метров шесть-семь. Хищник полз медленно, волоча по песку длинное тело.
И когда до козлёнка оставалось не больше одного метра, мы увидели, как Ананда в два прыжка оказался на дорожке, оставленной крокодилом на песке. Он быстрым и ловким движением воткнул нож вертикально в песок остриём вверх и что-то крикнул. В зарослях, прямо под нами, поднялся невообразимый шум. Жители деревушки кричали, били в барабаны; трещали бамбуковые трещотки.
Почуяв недоброе, крокодил неуклюже взмахнул хвостом, развернулся и пополз обратно к воде. На солнце блестело остриё ножа, воткнутого Анандой в песок. Хищник, видимо, ничего не замечал: его теснили со всех сторон люди. Спасаясь от них, он полз, не сворачивая, прямо на нож. Секунда, другая — и туша крокодила накрыла смертоносное оружие. Брюхо хищника было вспорото, но в предсмертной агонии он продолжал движение и даже нырнул под воду. Поверхность реки окрасилась кровью.
Заарканив крокодила, Ананда бросил конец каната на берег. Крестьяне вытащили огромную тушу животного на песчаную отмель и начали её разделывать.
Когда мы спустились из своего убежища на землю, я спросил Ананду, почему крокодил не свернул в сторону, а полз прямо не нож.
— По-научному я не могу объяснить. Но крокодил обязательно возвращается в воду по своему же следу, — ответил Ананда.