Хозяин
Шрифт:
Белка неслышно застонала и опустила занесенную руку, словно у нее не осталось на это сил. Это было хуже, чем смерть. Страшнее, чем ненависть. Ужаснее, чем война, потому что если бы речь шла только о мести, она бы справилась. Но едва глаза дракона на миг ожили, став невероятно похожими на настоящие, его глаза, у нее просто не хватило духу ударить. А когда Дядько осторожно разжал объятия, она закрыла лицо ладонями и надолго застыла, раскачиваясь то ли от отчаяния, то ли от осознания безвыходного положения, в котором оказалась по вине проклятого эльфа.
— Где он? — спросила Белка помертвевшим
— Ушел.
— Что значит, ушел?! — неверяще переспросила Гончая, резко вскинув голову, и воевода виновато вздохнул.
— Вот так, малыш. Его больше нет в Серых пределах.
Урантар внутренне сжался в ожидании взрыва, но Гончая, как ни странно, не вскочила и не заметалась по комнате, разражаясь всеми известными ругательствами. Только глаза на смертельно побледневшем лице стали совсем страшными да взгляд окончательно помертвел.
— Давно?
— Три дня назад. А тебя усыпил, чтобы побыстрее восстановилась.
— Где остальные? — бесцветным голосом уточнила она.
— Ушли с ним, — неохотно признался воевода. — Здесь им больше нечего делать, ключи необходимо вернуть, гномам — сообщить о гибели их наследника, затем завернуть в Светлый лес и отыскать заговорщиков… Элиар обещал помочь. Но я с ними еще и Шранка отправил, чтобы помог, если прижмет. И еще Брока с Итаром для полной гарантии. В компании Гончих Элиару будет проще разговаривать со своим владыкой, и он по крайней мере может быть уверенным, что его выслушают.
— Значит, ты отдал ключи эльфу? — сухо уточнила Гончая, оглядываясь по сторонам, словно что-то настойчиво искала. — Доверил ему? Ведь мы обещали доставить их обратно сами!
— Да.
— Все три?
— Они должны быть возвращены как можно скорее, чтобы не было больше соблазна для ордена и всяких там… магов. Но ты была плоха, и я не рискнул оставлять тебя одну, поэтому попросил Таррэна.
— Ясно, — кивнула она, а затем присела на краешек кровати и, морщась от боли, принялась натягивать сапоги. — Присмотри за моими парнями, ладно? И не отправляй их в лес поодиночке. Не думаю, конечно, что у нас будут проблемы со зверушками, но чем Торк не шутит… Пусть держатся настороже. Велимиру скажи спасибо за помощь и вели пару недель не соваться наружу — боюсь, какое-то время его еще будут воспринимать как врага. Убить уже вряд ли захотят, но силы высосут подчистую. Позаботься о том, чтобы наши не узнали, как погибли Урис и Сторм, но на остальные заставы весточку отошли. Полагаю, с воеводами орден связываться не рискнул, а потому у нас есть шанс успеть выловить предателей поодиночке. Элиар ведь тебе все рассказал, что знал?
Урантар переменился в лице, когда Белка схватила одежду и потянулась к новому доспеху, скроенному заботливым Крикуном за несколько дней отлучки.
— Ты куда собралась?!
— Прогуляюсь немного, — бесстрастно отозвалась Гончая, собираясь в дальнюю дорогу.
— Какие прогулки?! Ты же еле дышишь!
— Ничего, проветрюсь, подышу вольным воздухом, развеюсь…
— Белик!
Она коротко сверкнула бешено горящими глазами, и воевода осекся: оттуда на него смотрела не измученная болью девушка, а смертельно оскорбленная хмера, намеревающаяся во что бы то ни стало достать своего обидчика.
Она действительно была сейчас в бешенстве. Злая оттого, что проклятый нелюдь удрал, вынудив ее оставить себе дурацкий перстень. Оставил так, словно бесконечно доверял или же ему было все равно. Но теперь она не остановится, пока не найдет его и не припрет к стенке, требуя ответа. Она пойдет по следу, словно Гончая на охоте — быстро, ловко, неумолимо. Не передумает и не повернет назад, потому что действительно не умеет прощать. А родовой перстень Л’аэртэ с легкостью укажет правильное направление к нему — к темному, которому она теперь ничем не обязана.
— Малыш, ты же не станешь… — прошептал Дядько, понимая, что не сумеет остановить племянницу, не причиняя ей вреда. — Обещай, что не убьешь его! Он спас тебе жизнь, и ты не можешь так поступить!
Белка зло сузила глаза, рывком затянула ремень, накинула новую куртку и, грохнув напоследок дверью, ушла.
Король Мирдаис долго молчал, напряженно анализируя принесенные с окраины вести. В его голове роились десятки мыслей, сотни предположений, миллионы сомнений и почти столько же вопросов, потому что новости оказались действительно ошеломляющими.
— Ты привез ключ? — наконец спросил король, испытующе взглянув на старого друга.
Таррэн кивнул и протянул кожаный шнурок с ажурной золотой пластинкой.
— Теперь в нем нет необходимости. Амулет уничтожен, Лабиринт опустел, а Проклятый лес со временем перестанет быть тем, чем являлся раньше. Отныне нет нужды ни в походах, ни в смертниках, ни в хранителях. Серые пределы теперь безопасны.
Его величество удивленно обернулся.
— Ну не совсем, конечно, — тут же поправился эльф. — И не для всех, но проблем заставам от него не будет. Разумеется, за ним еще долго придется присматривать, и Стражи не останутся невостребованными. Но такой плотной осады, как прежде, не будет. Обещаю. А ключ пускай хранится где всегда, — в трех самых защищенных сокровищницах Лиары. В этих пластинках скопилось слишком много сил, чтобы оставлять их без присмотра.
Король Мирдаис взял предложенный ключ, убрал под богато расшитую тунику и вопросительно вскинул брови.
— А как же граница?
— Ее больше нет, — признался Таррэн. — Я уничтожил ее перед тем, как уйти из леса. Поскольку она всегда служила лишь завесой и не имела никакой важности, то я решил: хватит ей уродовать небо своей паутиной. И уничтожил, чтобы больше никого не вводить в заблуждение.
— Хочешь сказать, там теперь свободный проход? — недоверчиво переспросил его величество.
— Не знаю, не видел.
— Неужели ты даже не посмотрел?!
— Да как-то времени не хватило, да и дел еще полно… — не очень уверенно ответил Таррэн, отводя глаза, и король покачал головой.
— Мне бы хотелось знать, зачем Изиар закрыл эту часть леса от посторонних. Раз уж никаких демонов за границей не было, а сама она висела исключительно как декорация… какого Торка он туда ее поместил?! Что прятал за ней столько веков?!
— Без понятия. Но, как только вернусь, непременно выясню.