Хозяйка Ольбранского замка

Боярова Мелина

Отлучившись на пару минут, за которые я тщетно пыталась собрать мысли в кучу, Матрена вернулась с зеркальцем в резной оправе и на длинной деревянной ручке. Такими в наше время никто не пользовался, предпочитая компактные модели. Однако выбирать не приходилось. Сиделка помогла приподняться, подложив под плечи и голову подушки, и поднесла посеребренную поверхность к моему лицу. Я прикипела взглядом к незнакомке, жадно изучая ее черты.

Поразила неестественная бледная кожа и впалые щеки, россыпь рыжих веснушек на переносице. Вздернутый острый носик и пухлые губы, длинные шелковистые ресницы, обрамляющие светло-карие, с зеленцой, глаза. Волосы темно-рыжие или даже каштановые, понятнее станет, когда их вымою и просушу. Возраст сложно определить.

Семнадцать, мои двадцать два или все тридцать? Морщинок нет, но внешний вид портят синюшные круги под глазами. Над верхней губой с левой стороны темнеет крошечная родинка. Я приоткрыла рот, убеждаясь, что зубки ровные и белоснежные. Правда почистить их не помешало бы, но с этим позже разберусь.

В целом внешность не разочаровала. Подкраситься, сменить прическу, приодеть – и получится красотка. Вот только один минус сводил все впечатления на нет: это не мое лицо! Попросила Матрену приподнять покрывало и окончательно впала в уныние. Факты говорили сами за себя и вывод напрашивался фантастический: я попала в чужое тело! Выходит, я все же умерла?

Принять правду оказалось непросто. Я не понимала, что делать и как дальше быть. Спать не хотелось – это тело на годы вперед выспалось, поэтому попросила Матрену рассказать все, что она обо мне знала.

– А ты, что же, Ярушка, совсем ничего не помнишь? – ужаснулась сердобольная женщина.

Разговор с сиделкой затянулся до рассвета. Она поведала удивительные вещи о стране под названием Российская империя, магических кланах, составляющих цвет дворянского общества, семье Шумских и событиях, что отправили княжну Агнияру Елизаровну в кому на тринадцать лет.

Женщина деликатно описывала прежнюю хозяйку тела и выгораживала ее неблаговидные поступки. Но я и так догадалась, что характер у Агнияры был взрывной, мстительный. Близкой дружбы девушка ни с кем не водила, а родным оказалась не нужна, запятнав себя связью с темниками. Добровольно она с ними сотрудничала или нет – уже не имело значения. Дара Агнияра лишилась за компанию с дедом, которого магия покарала за предательство собственной крови. В одно мгновение блестящее будущее княжны рухнуло, и от нее отвернулись все, с кем она тогда общалась. Быть может, кома стала ее спасением от позора и незавидной участи быть проданной отцом замуж за титул и деньги?

Тринадцать лет назад в империи вскрылся заговор, направленный против империи и старого императора. Орден Тьмы, паразитирующий на низменных человеческих качествах и практикующий жертвоприношения, проник в структуру власти и добрался даже до цесаревича. Нынешний император Иван Иванович Бельский вместе с супругой Ниной Константиновной приняли активное участие в уничтожении темников. Благодаря самоотверженности венценосной пары, тысячи людей избежали мучительной смерти на темных алтарях. С тех пор империя окрепла и превратилась в могущественное и прогрессивное государство.

– Я была магом?

С участью попаданки в мир, где история пошла по другому пути развития, я не смирилась. Я пыталась понять, есть ли шанс вернуться и кто мне в этом поможет.

– Обратись к императрице, дочка, – посоветовала Матрена, заметив, как я убиваюсь о потере. – Покайся! Смиренно попроси прощения. Авось она поможет вернуть магию, сердце у Нины Константиновны доброе.

Магию! – горько усмехнулась, опасаясь озвучить истинную причину слез, без спроса льющихся по щекам. – Мне бы жизнь прежнюю вернуть! Привычную, с электричеством и интернетом, родными и друзьями, салонами красоты и кафешками. Не скажу, чтобы хватала звезды с небес, но на судьбу не жаловалась. Мы с мамой жили в новой двушке в центре Воронежа. Мама занимала хорошую должность в строительной фирме, с деньгами проблем никогда не было. А я училась, как все, посещала развивающие кружки, понемногу занималась танцами и рисованием. Летом отдыхала в детских лагерях, а на осенних и зимних каникулах летала за границу. В старших классах женихи появились, учеба отошла на второй план. О будущем я не задумывалась и запустила школу.

Мама хотела, чтобы я по ее стопам пошла на экономический, а мне скучные цифры были побоку. Даже поссорились из-за того, что я наотрез отказалась подчиняться. Она тогда заявила, что в будущем нужна профессия, которая меня прокормит. Вот я и подала документы в кулинарный колледж. Готовить я и раньше готовила, а тут сама не заметила, как увлеклась тортиками и выпечкой. Конечно, периодически я влипала в неприятности из-за рассеянности, но то, что выбранный однажды путь приведет в другой мир, в страшном сне не могла представить.

– Неужели, вашей императрице заняться нечем, как мои проблемы решать? – хмыкнула скептически.

– Дел у нашей заступницы полно, – степенно кивнула сиделка, – но для родни всегда время найдется. Всем известно, что семья для Нины Константиновны на первом месте.

– Так, то семья! А я ведь предательницей числюсь, – с горечью напомнила Матрене ее же слова.

Бывшая хозяйка тела натворила дел перед тем, как в беспамятство отправиться. А мне теперь разгребать ее проблемы.

Ответить на это бабульке было нечего. Факты – упрямая вещь. Но я и не настаивала. Мне бы в элементарных вещах разобраться. Как быт устроен, какие порядки в обществе приняты, как к попаданкам относятся? Насчет последнего я даже заикнуться не посмела. Насколько я поняла, Матрена – единственный человек, которому не безразлична судьба Агнияры. Не хотелось расстраивать бабульку новостью, что ее драгоценная воспитанница давно умерла.

– Полно тебе, Ярушка! Какая же ты предательница? Сама завтра убедишься, как твоему возвращению домашние обрадуются, – заверила Матрена.

Мда, убедилась. Ближе к рассвету бабульку сморила усталость, а я задремала, растратив крохи сил на разговор. А с раннего утра в комнату наведались служанки. Видно, привыкли к тому, что Матрена постоянно находится возле моей кровати, вот и не обращали внимания на прикорнувшую в кресле женщину. Меня им даже в голову не пришло проверить.

– Ишь, разлеглась, немочь дохлая! – небрежно подвинула меня нахалка, плюхаясь на кровать. – Простыни ей через день меняй, пыль в горнице вытирай и чистоту наводи. Какая темной упырице разница, где лежать? По мне, скинуть бы ее в канаву, да и дело с концом! Что от нее толку?

– А тебе что за дело, Лукерья? – фыркнула вторая. – Жалованье князь исправно платит. Радовалась бы, что хозяйка такая досталась. Не кричит, не придирается, всем довольна. Давно тебя на скотном дворе не пороли?

– Уж лучше бы кричала и придиралась! – язвительно ответила первая служанка. – Я за мертвецами не нанималась ухаживать.

– Дурная ты! Никакая княжна не мертвая, – вступилась за меня девушка. – Сама же пульс щупала и зеркальце к губам подносила. А раз живая, то грех твой, что зла ей желаешь.

– Грех? – наигранно расхохоталась Лукерья. – Не смеши! Эта тварь с темниками якшалась. Тюремные казематы по гадине плачут. Кроме полоумной бабки, ни одна живая душа сокрушаться не будет, если княжна Шумская, наконец, сдохнет. Ее же извести – минутное дело. Прикрыть лицо подушкой, – кинула на меня названый предмет, – и подождать пару минут.

– Нельзя так! – возмутилась вторая служанка. – Не по-человечески это.

– А резать людей на алтарях по-человечески? – парировала девица и крепче прижала подушку к моему лицу. – Ты что, за приспешницу темников переживаешь? Коли сдохнет, мир станет чище, и нам работы убавится.

Ну уж нет! Не на ту нарвалась. Я никого не резала! В мои планы не входило быть задушенной нерадивой служанкой. Поднять руку и убрать подушку у меня не хватило бы сил, но в борьбе за новую жизнь я сумела шевельнуть ладонью, коснуться нахалки и ущипнуть ее за мягкое место, давая понять, что жива.

От визга, с которым Лукерья подскочила с кровати, заложило уши. Вмиг проснулась Матрена и сбежались слуги.

– Ты что такое творишь, плешница сенная? – Из милой бабульки Матрена превратилась в грозную хищницу, готовую растерзать любого, кто посмел обидеть ее детеныша.