Хозяйка старого кладбища
Шрифт:
– Ох! – тяжело вздохнул недовольный Иван, внемля речам своей девушки.
– И, кстати, раз уж на то пошло, не хочешь ли познакомиться с местными призраками? Бу! Ха-х! Ладно-ладно, шучу, – уже с более ванильными эмоциональными красками на лице промолвила Катя.
Иван, заглянув ей в глаза, чуть остыл.
– Знаешь, у меня есть отличная идея! Раз уж мы сюда пришли, то вытащи, пожалуйста, камеру. Пощелкай меня на фоне памятников. Еще на фоне аллеи.
И с этими словами, Катя играючи оттолкнула от себя Ивана и развернулась к нему спиной. Она представила перед собой подиум показа мод, и изо всех сил пыталась
– Блин, у нее вообще кукуха поехала! Но что делать?.. Люблю стерву, – подумал про себя Иван, принявшись копошиться в своем рюкзаке в поисках фотокамеры.
Сам памятник, надо сказать, действительно представлял собой целое произведение искусства: грузный постамент с барельефом выводил вычурные резные фигуры, что тянулись от его основания и завершались у своеобразного шпиля, который был увенчан диковиной пикой. На табличке же, находящейся в середине памятника, значилась звучная эпитафия следующего содержания: «Человек наилучший здесь погребен: «Жизнь – это благо и зло, а Смерть – ни то, ни другое. Если умен, рассуди: в чем облегчение нам?».
– Ну что там?! Нашел?! – добравшись до памятника, негромко, но четко выкрикнула Катя, выглядывая из-за гущи могильных крестов. Она оглянулась вокруг, почти представляя себе толпу вокруг воображаемого подиума, где много критиков из фешн индустрии, которые уже завтра будут писать об этом показе мод. – Ваня, тут же ничего не видно! Скорей, тащи сюда камеру и фонарь! – уже в приказном тоне обратилась она к Ивану, не выдержав томительных ожиданий, которые так часто ее раздражали. Она не может так долго стоять на месте, потому что даже Наоми Кэмпбэлл не может вечно стоять перед толпой своих фанатов.
А Иван, тем временем, оставался на прежнем месте, продолжая рыскать в поклаже: – Я ищу, подожди!
– Долго ищешь! Давай, иди уже сюда!
Покопошившись еще с некоторое время в нижнем кармане среднего отдела рюкзака, наконец, он вытащил черную фотокамеру и небольшой карманный фонарик. Направившись в сторону Кати, Иван в аккурат зашагал по узкой тропинке между могил…
Осветив фонарем небольшой участок земли и рассмотрев повнимательнее то самое захоронение, Иван произнес: – О! А в этом памятнике и впрямь что-то есть, я тебе скажу! Хотя, что удивляться? У каждого свои причуды, а у богатых… Вот и здесь, наверное, похоронен кто-то из родных каких-нибудь шишкарей. Дворяне, купцы, спекулянты. Особый социальный класс – особая роскошь. Неудивительно, что у некоторых могилы после смерти дороже, чем жилье у остальных при жизни.
– А мне уже не терпится! Ну что, начнем?! – Катя стояла и разглаживала крылья своего слегка помятого пальто.
– Начнем что? – с ноткой некоторого удивления спросил Иван, напрочь позабыв о пожеланиях Кати.
– Память у тебя, Вань, как у рыбки Дорис из мультика «В поисках Немо»: каждые две секунды «Мать честная, кого я вижу?!» Фотографироваться, Вань! Фотографироваться! – кинула Катя таким замечанием камень в его огород.
Иван мысленно огрызнулся, но не проронил ни слова.
– Ладно, не злись, дорогой. Потерпи немного. Всего лишь пара фотоснимков, и, обещаю, мы пойдем отсюда, – девушка решила немного сгладить ситуацию, заметив оттенок
– Окей! – коротко ответил Иван, небрежно кидая свой рюкзак на скамейку, которая принадлежала одной из соседствующих могил.
Следующие пять минут Катя позировала, а Иван делал кадры, выбирая различные ракурсы и сюжеты. Закончив фотосессию с действиями провокационного характера, парочка вышла туда, откуда и начинала свой путь, – на центральную аллею скорби…
Продолжая свою прогулку, ребята направились дальше, – удаляясь вглубь старого погоста. Шли они вполне обычным и совсем неспешным шагом. Спустя каких-то пару мгновений они уже двигались по его верхней части, идя на встречу к молчаливой пустоте, зияющей мраком…
Несмотря на кромешную темень вокруг, Иван уже немного привык к обстановке и почти что справился с волнением.
Следует отметить, что Иван на характер был обычным ворчливым узником уютных домашних стен. А Катя же – совсем напротив, она была слишком уж темпераментна и в достаточной степени любознательна, а в отдельных случаях еще и экспрессивна… Но, несмотря на юношеский максимализм, который обычно свойственен людям данного возраста, под личиной маски вечного бунтаря скрывалась крохотная и ранимая девочка…
А вот Иван же в Екатерине души не чаял. Любил он ее такой, какая она и есть, со всеми ее недостатками и тараканами, которыми ее голова была забита до отказа. И все то безобразие, которое она частенько вытворяла, все же привлекало его. А когда она уж совсем раздражала его своими неординарными выходками, то, рано или поздно, он все равно остывал и более не злился на Катю. И позже, в его мыслях, подобное ее поведение даже становилось предметом особого восхищения…
***
Дорога была темной и из-за этого мрака, где даже черт ногу сломит, Ивану пришлось держать фонарик постоянно включенным (и он очень боялся, что может сесть аккумулятор; а запасного с собой у него, к сожалению, не было). Они шли от небольшой церквушки, что располагалась на точно таком же небольшом бугре, прямо вглубь погоста. По левую и правую сторону аллеи находились плотные насаждения разных памятников, старых склепов и всюду торчащих могильных крестов… Но ребята двигались и двигались дальше – в сторону центральной части, где находилось братское захоронение. В том прекрасном месте покоились с миром бойцы, привезенные из разных уголков страны и городских окраин, что некогда защищали нашу Родину от ярого нашествия нацистов. Чем больше сближались ребята с мрачной стелой, стоящей в центре братской могилы, тем серьезнее и богаче выглядели захоронения…
В прежние времена на этом участке хоронили только богатых или известных людей. В частности, здесь покоились политические деятели (бывшие члены КПСС), представители старого духовенства (черного и белого), а также военные, авиаторы, моряки, пожарные (но их было не так уж и много); а еще: законники и врачи, ученые и деятели искусств. И многие, многие другие представители тогдашней астраханской элиты. Сразу было понятно, что монотонность, блеклость и однообразность захоронений не являлись особым отличием для этой прекрасной части погоста.