Храбрость
Шрифт:
Вся твоя эйфория была просто функцией способности к сновидению. Ты уходишь с пустыми руками. Вся эта жизнь была просто порочным кругом: ты продолжал двигаться по одному и тому же кругу, снова, снова и снова. И ты ни к чему не пришел, потому что ходил кругами, как ты мог куда-то прийти? Центр всегда оставался на каком-то расстоянии, в какой бы точке круга ты ни находился.
Приходил успех, приходило поражение; приходило удовольствие, приходила боль; было страдание и была радость. Все продолжало происходить в этом круге, но центр твоего существа всегда оставался на одном расстоянии от любого места. Трудно было увидеть, что ты движешься
У Халиля Джибрана в его шедевре «Пророк» есть одно предложение... Аль-Мустафа, пророк, подбегает к людям, работающим в полях, и говорит: «Прибыл мой корабль, мне пришло время уйти. Я пришел сюда, просто чтобы оглянуться на все, что случилось, и чего не случилось. Прежде чем я взойду на борт, во мне велико стремление увидеть, какой была здесь моя жизнь».
Вот предложение, которое я хотел вам напомнить... Он говорит: «Я точно как река, которая вот-вот впадет в океан. Мгновение она медлит, чтобы оглянуться на всю территорию, которую пересекла, – джунгли, горы, люди. Это была богатая жизнь в тысячи миль, и теперь, через мгновение все это раствориться. Поэтому, точно как оглядывается река на грани впадения в океан, хочу оглянуться и я».
Но оглянуться возможно, лишь если ты не цепляешься за прошлое; иначе, ты так боишься его потерять, что у тебя нет времени наблюдать, видеть. А время есть, лишь на долю секунды. Если человек умирает полностью бдительным, видя всю территорию, которую он пересек, и видя всю глупость этого, он рождается с ясностью, с разумом, с храбростью – автоматически. Это не что-то, что он делает.
Люди спрашивают меня:
– Ты был ясным, храбрым, разумным даже ребенком; я не храбр даже сейчас...
Причина в том, что в прошлой жизни я умер не так, как умер он. Это имеет огромное значение, потому что ты рождаешься точно таким же, как умираешь. Твоя смерть это одна сторона монеты, рождение – другая.
Если с одной стороны было замешательство, страдание, тоска, цепляние, желание, тогда и с другой стороны нельзя ожидать ясности, разума, храбрости, видения, осознанности. Тогда это абсолютно исключено; этого нельзя ожидать.
Вот почему все это очень просто, но мне трудно это объяснить, потому что я ничего не сделал в этой жизни, чтобы быть храбрым, ясным или разумным – с самого начала. И я никогда не думал о храбрости, ясности или разуме.
Только позднее мало-помалу я осознал, как глупы люди. Это было лишь позднейшее отражение; раньше я не осознавал, что был храбр. Я думал, что все остальные точно такие же. Лишь позднее мне стало ясно, что не все такие же.
Когда я начал расти, я стал осознавать прошлую жизнь и смерть, и вспомнил, как легко я умер – не только легко, но и с энтузиазмом. Мне было интереснее познать неизвестное впереди, чем известное, которое я уже видел. Я никогда не оглядывался обратно. И это было путем всей моей жизни – никогда не оглядываться. Не было смысла. Ты не можешь вернуться назад, так зачем тратить время? Я всегда смотрел вперед. Даже в мгновение смерти я смотрел вперед – и это сделало для меня всё ясным, поэтому во мне не хватало тормозов, которые удерживают других людей от того, чтобы что-то делать.
Эти тормоза обеспечиваются тебе страхом перед неизвестным. Ты цепляешься за прошлое и боишься идти в неизвестное. Ты цепляешься за известное, знакомое.
Ты удивишься, но это опыт тысяч людей: они цепляются за страдание по той простой причине, что взрастили некого рода дружбу со страданием. Они жили с ним так долго, что теперь оставить его, почти равносильно разводу.
Такая же ситуация с браком и разводом. Мужчина думает, по крайней мере, двенадцать раз, прежде чем развестись; женщина тоже думает – но как-то им удается жить вместе по той простой причине, что оба боятся неизвестного. Этот мужчина плохой, ладно, но кто знает, каким будет другой мужчина? – он может оказаться еще хуже. По крайней мере, ты привыкла к этому мужчине, к тому, что он плохой, нелюбящий, ты можешь это терпеть. Ты это терпела, ты тоже стала толстокожей. С новым мужчиной ты никогда не знаешь; тебе снова придется начать с самого начала. Поэтому люди цепляются за известное.
Просто наблюдай людей в момент смерти. Их страдания - не смерть. В смерти нет боли, она абсолютно безболезненна. На самом деле, она приятна; это просто как глубокий сон. Думаешь ли ты, что глубокий сон болезнен? Но они не заботятся о смерти, глубоком сне и удовольствии; они беспокоятся об известном, которое ускользает у них из рук. Страх означает только одно: потерять известное и войти в неизвестное.
Храбрость - это просто противоположность страху. Всегда будь готов отбросить известное – более чем стремись его отбросить – не дожидаясь даже, чтобы оно созрело. Просто прыгни во что-то новое... сама его новизна, сама свежесть так заманчивы. Тогда есть храбрость.
Страх смерти, несомненно, величайший страх, и он более всего разрушителен для твоей храбрости.
Поэтому я могу предложить только одну вещь. Сейчас ты не можешь вернуться к своей прошлой смерти, но ты можешь начать делать одно: всегда будь готов двигаться от известного к неизвестному, во всем, в любом опыте.
Это лучше, даже если неизвестное окажется хуже известного – не в этом суть. Просто перемена от известного к неизвестному, твоя готовность двигаться в неизвестное – вот что имеет значение. Это безмерно ценно. И делай это во всех возможных переживаниях. Это подготовит тебя к смерти, потому что, когда придет смерть, ты не сможешь внезапно решить: – Я выбираю смерть и покидаю жизнь. Такие решения нельзя принять внезапно. Тебе придется идти дюйм за дюймом, подготавливаясь, живя от мгновения к мгновению. И по мере того как ты ознакомливаешься с красотой неизвестного, это начинает создавать в тебе новое качество. Оно есть, оно просто никогда не используется.
Прежде чем придет смерть, продолжай двигаться от известного к неизвестному. Всегда помни, что новое лучше старого.
Говорят, что не все, что старо, золото. Я говорю, даже если это золото, забудь о нем. Выбери новое – золото или нет, неважно. Что важно, это твой выбор: ты выбираешь учиться, ты выбираешь переживать, ты выбираешь идти во тьму. Мало-помалу твоя храбрость начнет функционировать. И острота разума это не что-то отдельное от храбрости, это почти одно органическое целое.
Со страхом приходит трусость, и она обязательно создает отсталость ума, посредственность. Они взаимосвязаны, они поддерживают друг друга. С храбростью приходит острота, разум, открытость, непредубежденный ум, способность учиться – они приходят вместе.