Храм Мортис: Заговор богов. Ловушка в Тагине
Шрифт:
– Прости. Дальше ты одна должна, деточка, – длинно шмыгнув носом напоследок, попрощалась повариха.
Луришшаэль, стараясь двигаться уверенно, проплыла через двор.
Стражники не задали ни единого вопроса – наверное, их обо всём предупредила настоятельница. Они только молчаливо отдали честь юной невесте бога, что отправлялась в своё Путешествие, и так же молчаливо передвинули высокий, вделанный в пол рычаг, поднимая массивную плиту врат.
Лури всё-таки оглянулась на прощанье – на золотистые тёплые огоньки, мерцавшие во тьме – и решительно выплыла в стылую осеннюю воду Тагирив.
Когда врата закрылись за спиной, девушка глубоко вздохнула и, запрокинув голову, посмотрела вверх – в необъятную чёрную пустоту.
А потом – вниз.
Там, под едва различимым в темноте склоном, уже мерцали огоньки в крестьянских лачугах. Деревенским не до сна: конец страды. Скоро на поля выплывут труженики, и округа заполнится голосами…
Но сейчас царила тишина – та неповторимая, чуткая тишина, что бывает только перед рассветом. Лишь негромкий шелест водорослей, колеблемых течением. Они в изобилии росли здесь, у подножия монастыря.
Луришшаэль, сама не зная, зачем, сорвала макушку высокого стебля и сунула в сумку.
– На счастье, – неизвестно для кого прошептала она – и, ударив хвостом, взмыла ввысь.
В ледяную непроглядную темноту.
Луришшаэль поднималась стремительно, но, оставив далеко внизу монастырские башни, остановилась.
И оглянулась…
Огромная донная скала монастыря почти сливалась с ночным мраком – виднелись только огни в окнах келий и коридоров – слабо, словно россыпь светящихся рыбок.
И совсем тускло, далеко-далеко внизу, мерцали огонёчки в крестьянских хижинах…
Юная русалка издала нежный долгий звук, пронёсшийся над почти сжатыми плантациями водорослей. Этот звук незримо падал вниз, к деревеньке Лури – и, стукаясь о стены хибарок, о канавки и булыжники улиц, тихим эхом возвращался к девушке – и она в последний раз смотрела на родные места. Так, как не дано жителям поверхности…
А потом Луришшаэль решительно повернулась и на одном мощном ударе хвоста рванулась вверх. Гребок – жёсткая упругость холодной воды… Ещё гребок…
Лури закашлялась, резко выскочив из воды и захлебнувшись ледяным ветром.
Волосы мокрыми прядями прилипли к щекам и тёплой куртке.
Над головой висело низкое, покрытое тучами небо.
Ни единого огонька. Только гладь огромной величественной реки – и шум лесных крон.
Чужой мир вокруг. Мир, где тело тяжёлое, где нельзя парить над землёй, скользя в потоках воздуха – как можно скользить над дном в речных струях…
Тагин, сказала настоятельница, стоит на западном берегу, вверх по течению.
Луришшаэль задумалась. Конечно, сейчас никого рядом нет, и можно без помех выбраться на сушу, глотнуть волшебного зелья…
Но есть ли поблизости дорога? И можно ли одинокой девушке спокойно пройти через лес? Ночью?
Кстати, она и ходить-то не умеет…
Нет, лучше всего добраться до города, осмотреть окрестности, и там уже придумать, где лучше трансформироваться: вернуться ли в лес или отыскать укромное местечко за городскими стенами: в порту, например…
Наверное, второй вариант предпочтительнее. Не надо ничего объяснять страже на воротах – а о том, насколько дотошны стражники поверхности, насколько они корыстны, Луришшаэль прекрасно знала из уроков преподобных матушек.
Ну что ж, значит, решено!
Девушка поправила сумку на плече и бесшумно скрылась в водах Тагирив.
Глава XXXIX. Привал в лесу
Эет
– Ребята, у кого соль? – Ариэлла, присев на корточки у костра, помешивала кашу в котелке. Рядом на камне аккуратно были разложены припасы: пакетик с крупой, масло, пряные травы и заварка. – Я её выложила из мешка вместе с другими продуктами. Ну признавайтесь, кто соль упёр?! – возмущённо блеснула глазами демонесса.
Они расположились на свой первый привал в лесу, меж величественных дубов, листва с которых почти облетела и сейчас покрывала землю толстым слоем. Облюбованное местечко находилось на краю неглубокого каменистого оврага, поросшего мхом. На дне тихо журчал небольшой ручей.
Путники расседлали лошадей, привязав их к низко нависшей ветви старого дуба, и каждый занялся своим делом: Вирлисс и Таривил отправились собирать хворост, Эет – за водой, а Ариэлла распаковывала продукты и готовила место для костра.
И вот – мирно пофыркивают попившие кони, весело потрескивает костерок под двумя котелками: в одном булькает вода под чай, в другом – устало пыхтит каша, курясь ароматным паром, что смешивается с сизым дымком… Вирлисс сидит на расстеленном плаще меж корней старого дуба и читает, пристроив книгу на согнутую в колене ногу. Рядом – Таривил, отрешённо вырезает из сухой деревяшки какую-то фигурку…
Сам Эет отошёл к краю оврага, и, запрокинув голову, всецело погрузился в созерцание низко несущихся серых туч. Они так же заполняли небо, как мысли – его разум, стремительные и хмурые. Но – ради друзей, ради их общей цели – он должен держать свои тревоги при себе.
Ариэлла, закипая не хуже воды в котелке, поднялась и, воинственно растопырив крылья, упёрла руки в бока.
– Кто стянул соль? – как-то слишком спокойно осведомилась она, медленно обводя парней испепеляющим взглядом.
Юноша, перекинув через плечо свои длинные золотистые волосы, небрежно заплетённые в косу, повернулся к девушке – и не смог сдержать улыбки: так забавно выглядела Ариэлла в своей боевой позе – и с ложкой в руках…
Вирлисс, оторвавшись от чтения, с недоумением смотрел на взбешённую красавицу-суккуба. Таривил же бросил в её сторону лишь один рассеянный взгляд.