Храмы Айокана (Странствие 19)
Шрифт:
Завтрак всегда состоял из фруктов, сыра, хлеба и, попеременно, горячей каши-размазни или холодной овсянки со специями и молоком. В конце длинного скучного дня его ждал ужин — весьма обильный, хотя и не такой, как в первый день его пребывания в подземном храме. После ужина Блейда осматривали лекари, не столь дотошно, как прежде, но, тем не менее, внимательно.
Затем он ложился спать.
На третий «день» в распорядок было внесено некоторое разнообразие: ему прислали женщину — одну из тех чисто вымытых кукол с пустым взглядом, которых он видел, пока его несли по коридорам. Будь она чуточку поживее, Блейд посчитал бы ее весьма
Если бы притащивший ее жрец не дал понять, что отказ есть свидетельство слабости духа, которая не понравится Айокану, Блейд предпочел бы воздержаться от столь сомнительного удовольствия. Он с радостью продемонстрировал бы свою мужскую силу любой нормальной женщине — или двум, или полудюжине, — но это бедное, напичканное наркотиками создание женщиной можно было назвать лишь с большой натяжкой. К счастью, этим его сексуальные контакты в храме исчерпались. Вероятно, жрецам требовалось всего лишь выяснить наличие или отсутствие у него «силы духа».
* * *
«Дни» медленно сменяли друг друга. Металлической ложкой Блейд каждый день делал засечку на камне у изголовья. Он успел сделать десять засечек, а на одиннадцатое «утро» в камеру вошли девять жрецов. Восемь держали в руках носилки, а в девятом разведчик узнал главного священнослужителя, которого видел во время битвы на озерном берегу.
Поставив носилки на пол и взяв в руки веревки, жрецы жестами показали пленнику, что ему надлежит лечь на носилки, чтобы они могли привязать его перед тем, как отправиться в путешествие. Блейд секунду колебался, раздумывая, стоит ли пытаться бежать прямо сейчас. Решив, что не стоит, разведчик послушно улегся. Даже если он справится с девятью жрецами, находившимися в камере, — а у него просто руки чесались свернуть главному шею, — это совсем не означало, что дело сделано. На поверхности его встретят Священные Воины, жрецы спустят с цепи напичканных наркотиками сумасшедших в масках — и единственный шанс на спасение будет упущен.
Вытащив его на поверхность, жрецы спустились с холма и отправились к берегу реки. Теперь там стояла еще одна пирога, оказавшаяся длиннее тех девяти, что уже видел Блейд. Высокий нос украшала тяжелая металлическая голова летучей мыши, покрытая голубой эмалью; сама пирога была выкрашена в ослепительно белый цвет, а сидевшие в ней воины носили белоснежные набедренные повязки.
Блейда быстро, но очень осторожно погрузили в белое суденышко, и вслед за ним на борт поднялся главный жрец. Находившийся на носу Священный Воин вытащил якорь, стоявший на корме отдал приказание, и гребцы опустили весла в воду.
Пирога двинулась вниз по течению, и Блейд, взглянув на солнце, определил, что они плывут на юг. Холм быстро скрылся из виду, и он, вздохнув, постарался устроиться поудобнее. «Главное — не умереть со скуки раньше, чем мы доплывем, — подумал он. — Это было бы чертовски обидно!»
Три бесконечных дня пирога плыла на юг. На этот раз странника уложили на мягкие подушки, предохранявшие его от заноз и синяков, что выгодно отличало это водное путешествие от предыдущего, но ничто не могло спасти его тоскующий разум. Блейд лежал на дне лодки связанный по рукам и ногам, перебирая в уме все, что только мог вспомнить —
Как и в подземном храме, жрецы кормили его до отвала, тщательно обмывали и ежедневно внимательно осматривали. Два раза в сутки ему развязывали руки и ноги и, накинув на шею скользящую петлю, позволяли слегка размять затекшие мышцы. В первый раз Блейд решил было воспользоваться ситуацией, но отказался — он был один, безоружный, с затекшими до синевы руками и ногами, а вокруг стояли сильные крепкие воины, и их было много. Если б раздобыть хотя бы топор… Но в его состоянии не стоило и надеяться, что ему удастся разжиться оружием. Поэтому он безропотно позволял себя связывать, разумно решив, что от смерти ему пользы никакой, а пока есть жизнь, есть и надежда.
С наступлением тьмы пирога причаливала к берегу, и ее ставили на якорь, бросая в воду два тяжелых камня, обмотанных длинной веревкой; в предрассветной мгле снова трогались в путь. Разведчик не представлял, где находится, куда они плывут и когда закончится это утомительное странствие. Правда, жрецы постоянно твердили о Великом Жертвоприношении в Цакалане, что позволяло сделать соответствующие выводы.
На утро четвертого дня Блейд заметил высокие зеленые деревья на речном берегу, качающиеся под порывами теплого ветра. К полудню вдали послышался рокот, приближавшийся с каждым взмахом весел, а через час пирога резко повернула к берегу и уткнулась носом в песок.
Как только воины вынесли чужеземца из судна, он понял, почему они остановились: в ста ярдах от того места, где причалили пирогу, спокойная, прозрачно-голубая река внезапно исчезала, превращаясь в мутно-бурый ревущий и пенящийся поток, над которым висела плотная стена серо-сизого тумана.
На берегу возвышался еще один холм, примерно вчетверо меньше того, в котором Блейд провел несколько дней, но воины не пошли к храму, вместо этого они подняли носилки с Блейдом на плечи и двинулись на запад1 своей традиционной рысцой. Так они бежали, не останавливаясь, несколько часов. Пленник пару раз исхитрился глянуть вниз, но не увидел ничего заслуживающего внимания.
К вечеру они добрались до нескольких выкрашенных в белый цвет деревянных строений, расположенных между деревьями и крутым обрывом. У самого края стояла огромная деревянная штука, которую Блейд окрестил про себя катушкой, высотой более двадцати футов и шести футов в диаметре, — на нее было намотано немыслимое количество толстой оранжевой веревки. Рядом с катушкой стояло нечто, напоминающее две большие плетеные корзины, соединенные огромным коромыслом.
Блейд уже открыл рот, чтобы спросить, зачем это все собственно, нужно, но в следующий миг догадался сам — его собирались спустить с края обрыва в одной из этих корзин.
Его догадки подтвердились: чужеземца прямо на носилках поместили в правую корзину, а главный жрец забрался в левую. Посмотрев на священнослужителя, один из воинов спросил:
— А это не опасно? В конце дня?
— Оранки не появляются при таком свете, о чем тебе следовало бы знать, да и Сакула будет недоволен, если он — главный жрец ткнул пальцем в Блейда, — не будет присутствовать на Великом Жертвоприношении в Цакадане. Верховному жрецу нужны сильные духи.
— Разве один день играет какую-то роль, Птерин?