Хранимая
Шрифт:
— Эль, ты говорил, тебе больше ста лет…
— Сто девяносто, — покладисто добавил Хранитель.
— А мне всего двадцать. Когда мне будет семьдесят, я уже буду старухой, а до твоего возраста и вовсе не доживу.
— Ну что ты! — перебил меня Эль. — Продолжительность твоей жизни соответствует обычной человеческой для мира, в котором ты находишься. Значит, ты проживешь лет семьсот как минимум, если не случится ничего непредвиденного. Но на этот случай у тебя есть я, — он задорно подмигнул мне. Я же уставилась на него круглыми глазами, а потом и вовсе потрясла головой. Семьсот?! Это как так? Эль озадачился.
— Я рассказывал тебе еще там, в другом мире, во снах.
— Боюсь, все мои сны остались в том мире. Я не помню из них ничего или же очень смутно. Прости.
— Ну о чем ты! Не волнуйся, мне не трудно рассказать еще раз. Что до времени… Считается, что при перемещении в другие миры ты меняешь и временной поток, подстраиваешься под него, вливаешься. Как будто пересажваешься с одного поезда на другой. Некоторые составы едут быстрее, некоторые — еле движутся. Но расстояние, количество остановой, которые нужно пройти, для всех одинаковы. Так же и время каждого отдельного мира по отношению к общемировому потоку. Но твоё количество лет, количество остановок по отношению к нейтральному, общемировому потоку, остается неизменным. Поэтому, с какой бы скоростью ни вращалась эта планета, ты проживешь столько, сколько положено прожить существу твоего вида в этом мире.
Я, если честно, запуталась в объяснениях еще в самом их начале. Но главное уловила — я теперь будут жить долго! Очень долго! Сотни лет!
Я сидела и, кажется, глупо улыбалась, а Эль продолжал расписывать что-то про межмировые перемещения и приспосабливаемость организмов. Именно из-за этого при переносе могут возникать неприятные ощущения. Но подумать только — семьсот лет жизни, как минимум!
Эль быстро собрал вещи, потушил костер остатками воды из котелка и принялся отряхивать плащ, на котором я спала, от мелкого мусора. На вопрос, откуда взялся плащ, парень ответил туманно: «Он был тебе нужен». Пожав плечами, я сложила свитер в рюкзак — погода достаточно теплая, заплела волосы в косичку и сообщила, что готова. Хранитель улыбнулся, встряхнул плащ и накинул мне на плечи. На нем обнаружились скрытые тесёмки, потянув за которые можно соорудить капюшон, высокий воротник или просто заставить ткань струиться красивыми складками, что Эль и сделал. По его словам, плащ защитит от любой непогоды, от жары и палящего Солнца до холода и дождя. Слабо верится, но вещь понравилась мне своей простотой. Я от души поблагодарила Эля за подарок.
Он расцвел счастливой улыбкой, посмотрел на Солнце, что-то бормоча под нос, забрал у меня рюкзак и уверенно потопал куда-то через кусты. Я бодренько засеменила следом, крутя головой во все стороны. Сперва Элю пришлось меня то и дело ловить — я, засмотревшись на что-нибудь, постоянно спотыкалась. Поражало всё — исполины-деревья в несколько обхватов, уходящие верхушками к небесам, необычные яркие цветочки, то и дело попадавшиеся на глаза, пёстрые бабочки, от совсем крошечных до гигантских. Смешанный лес оказался довольно светлым, а названия деревьев я и не старалась угадывать или запоминать — я и в своем-то мире была в этом не сильна.
К обеду мой энтузиазм поуменьшился. Ноги начали уставать от непривычной нагрузки, пейзаж оставался прежним, кроме бабочек в местной фауне оказались еще комары и муравьи, то и дело норовящие заползти в штанину. Брр! С аппетитом слопав обед, я сообразила, что из провизии остались орешки да сухофрукты — я боялась, что продукты испортятся, поэтому и взяла мало. Значит, вечером придется что-нибудь придумать. Взглянула на Эля — веселый беззаботный подросток, похож на защитника с огромной натяжкой. Волосы так ничем и не заколол, хотя я и предлагала. И как до сих пор всякого мусора в них не собрал?
— Эль, скажи, а у многих есть Хранители?
— Нет, — неожиданно нахмурившись, ответил парень. — Только богачи да короли за огромные деньги могут купить Яйцо своим близким. Когда Хранитель вылупляется, он становится предан тому, кого увидит первым, и стремительно развивается. Но они… не настоящие Хранители, не такие, как я. Слабее, уязвимее, да и… — он замолчал. Я, не очень понимая в чем дело, поинтересовалась:
— А ты — настоящий Хранитель?
— Да, я — Истинный Хранитель, тот, кто был изначально создан для тебя по желанию Мира. Таких немного.
— А что скажут, когда увидят, что у меня есть Хранитель?
— Никто из людей не отличит меня от человека. Если ты не возражаешь, я буду представляться твоим братом. Женщинам опасно путешествовать одним, и все решения за них принимаются старшими в семье мужчинами.
Прелестно. Что еще я не знаю об этом мире?
К вечеру ноги просто отваливались. Эль устроил лежанку наподобие той, где я проснулась утром, развел костер и куда-то ушел. Вернулся он быстро, довольный, с какой-то птицей в руках. Мертвой. Сообщил, что это будет наш ужин и взял нож. Однако, увидев моё лицо, мигом исчез вместе со своей добычей. Эх, видимо, здесь мне предстоит стать вегетарианкой. Я боюсь вида крови, а тут еще целая птица, в перьях, с головой, которая минуту назад летала и радовалась жизни. Кошмар!
Пока я приходила в себя, Эль успел где-то выпотрошить (о, ужас) и нарезать мясо. На полянку он вернулся с шашлыком неопознаваемого вида на прутиках. Попутно объяснил мне и показал, какие травы съедобные и что с ними можно делать. Он натер будущий ужин какими-то листиками, и, выдав мне несколько ароматных веточек, попросил собрать такие же для чая.
Вечер прошел незаметно. Ужин получился вкусным, но я почти всё время молчала, устав за день. Усадив меня на импровизированную кровать, Хранитель провел надо мной рукой, и тянущая ломота в мышцах исчезла. Я попыталась возразить, но услышала в ответ, что рядом со мной на нем всё проходит и заживает очень быстро. Эль собирал остатки ужина, трещал ненасытный костер, деревья, окутанные тьмой, странными призраками выступали из ночных объятий. А еще в этом мире было видно звезды. Они заглядывали на нашу крохотную полянку, щурясь и недоуменно подмигивая. А ведь на Земле я уже много лет не смотрела на небо! Да и навряд ли бы что-нибудь там увидела — смог, городское освещение и массивы домов скрывали от взоров даже облака. Слёзы сами потекли из глаз. Там сейчас праздник. Идет снег, укрывая всё невесомой вуалью. Люди смеются, гуляют, наслаждаются выходными. Я сто лет не была на катке! Хотя какой каток — у меня теперь лето. Эль сел рядом, приобняв меня за плечи, и молчал, позволяя оплакать прошлую жизнь.
Утро началось очень рано с того, что я замерзла. За ночь выпала роса, и, хотя я куталась в плащ, всё равно за шиворот капало. Со вздохом пришлось признать, что уснуть больше не получится, и я пересела поближе к костру. Эль уже копошился возле него, и, как всегда, очень обрадовался моему пробуждению. Меня снова окутало его радостью и преданностью. Брат, значит? Ну и пускай будет брат.
— Братик, — надув губки, плаксиво начала я. После вчерашней грусти хотелось пошалить.
Эль замер, так и не разлив заварившийся чай по кружкам (они же крышки от термосов). Ошарашено уточнил:
— Да, Хранимая?
Было забавно видеть вытянутое лицо и застывшего в неестественной позе парня, и я засмеялась. Он улыбнулся в ответ и расслабился, наконец спохватившись, что льет заварку мимо.
— Вживаюсь в роль сестры. Как получается?
— Не очень, — честно ответил Эль и подмигнул.
Я в ответ показала язык. А вот нечего свою сестричку, за которую он, между прочим, головой отвечает, по темному лесу водить!
Дожевав остатки бедной птицы и прибрав стоянку, тронулись в путь. Я опять крутила головой во все стороны и с интересом слушала лекцию о том, что вот эти ягоды съедобные, только зеленые пока, а вот эти — жутко ядовитые. Самое интересное, что сами ягодки внешне не отличишь, только по виду листиков на кусте — у ядовитого узкие и как будто острые, а у безопасного — округлые, как маленькие тарелочки. Ой, а вот травка, которой вчера мясо натирали! А вот заварка для чая растет. Эль фыркал моим комментариям, но запоминать зубодробительные названия пока не заставлял. «Главное, чтобы знала, что для чего, а на рынке можно и пальчиком показать», — улыбался он. Тем более, как я поняла, в разных концах страны некоторые растения называются по-разному.