Хранитель и Виринея

Шмидт Елена

– Не гневайся Князь, – залебезил тот, – я пытаюсь, мне надо ещё совсем немного время.

Внезапно князь замер, а потом резко втянул воздух носом, поворачиваясь в сторону залёгшего в кустарнике щенка. Тот замер, пытаясь сродниться с землёй, и даже перестал дышать. Ноздри мужчины раздувались, он втягивал воздух снова и снова, стараясь унюхать, что его насторожило. На счастье, маленькой собаки, шалун – ветерок резко изменил направление и подул ему в бок, унося запах мимо носа князя. Тот ещё несколько раз глубоко вдохнул, но больше не почувствовав тот будоражащий сознание запах, ещё несколько мгновений смотрел в тёмный лес, а потом отвернулся. По телу подглядывающего животного прошла крупная дрожь. Антон и сам не понял, чего так испугался, но было что-то зловещее и хищное в крупном мужчине, что так по-звериному втягивал воздух.

– Давай, шевелись быстрей, ночь тебе не резиновая, надо до рассвета управиться, – приказал в это время князь щуплому мужику. Тот сразу засуетился возле ветвей, что-то читая и делая какие-то пассы руками.

Антон наблюдал за всем этим с удивлением, сначала ничего не происходило, однако, через некоторое время появилось зелёное свечение у основания куста, растущего у входа в пещеру. Зелёный контур разгорался, становясь всё шире и шире, пока не получился абсолютно чистый от ветвей проход.

– Ну, ты первый, – с усмешкой в голосе проговорил князь, – иди, сам проверяй, всё ли чисто.

Мужик осторожно вступил в проход и пошёл.

– Всё нормально, княже, всё, как и обещал, проходите, – пройдя во внутрь радостно крикнул он и, мгновенья спустя страшно захрипел, прощаясь с жизнью.

Князь осторожно вошёл в светящееся пространство, следом за ним исчез в нём и третий. Щенок, трясясь от страха, осторожно подполз к проёму и замер, боясь заглядывать туда. Наконец, Антон пересилил сопротивляющееся животное, в чёрном проёме уже никого не было видно, только чуть поодаль торчали чьи-то ноги. Пёс, фырча и порыкивая от неудовольствия, пополз вперёд, мельком взглянул на мёртвое тело с торчащей из груди стрелой, и понёсся догонять тех двоих, что ушли вперёд, не забыв зажечь факел. Они остановились в зале, как и предполагал Антон, стали что-то лихорадочно искать, выворачивая ломом все камни из стен и пола. Искали долго, пёс уже успел заскучать, почесаться. Внимания на него всё равно никто бы не обратил, такой азарт охватил этих двоих, они явно были уверены, что найдут то, что ищут.

– Нашёл! – неожиданно заорал спутник князя.

– Молодец, – крикнул мужчина и бросился к нему. Он отпихнул того от находки и достав кожаную перчатку натянул на руку, после чего бережно достал огромный переливающийся камень из тайника. Приподнял его к глазам и начал рассматривать вместе со своим спутником освещая факелом.

Антон понял, что они нашли тот камень, о котором рассказывала ему Агапия, и который ни в коем случае нельзя им отдавать. Недолго думая, он, разогнавшись, понёсся под ноги князю, и не успел тот понять, что происходит, врезался с размаха в него. Князь пошатнулся и уронил свою находку, от этого кристалл подпрыгнул и отлетел в сторону. Чёрная пасть пса схватила его, и он понесся прочь из пещеры.

– Не трогай, – заорал ему вслед князь, но было поздно, пространство подернулось голубоватой дымкой и стало разительно меняться. Антона швырнуло сначала в одну сторону, потом в другую, воздух вокруг стал уплотняться, делаясь вязким и тягучим, и начал закручиваться в воронку, щенок ещё пытался, махая лапами, выползти из этой круговерти, но его затягивало вовнутрь всё сильнее и сильнее.

Он медленно выплывал из темноты, раскачиваясь, словно на волнах, вверх-вниз, и снова вверх. Слюны во рту не было, ему страшно хотел пить, но попросить об этом было некого, а голос, как будто пропал. Наконец, удалось продрать глаза, и он уставился на белёсый туман, что простирался куда ни кинь взгляд. Антон огляделся, везде одна и та же картина. И только попробовав встать, обратил внимание, что абсолютно голый.

– Вот твою, ж, дивизию, – зло прошипел Антон, присаживаясь обратно в непонятный белёсый туман, – теперь буду или сидеть на заднице или, как вариант, передвигаться на ней.

Внезапно он вспомнил про камень и стал лихорадочно ощупывать всё руками, стремясь найти то, из-за чего очутился здесь. Но камень словно исчез, а туман, покрывающий всё снизу, не давал рассмотреть землю, как следует. Забыв об осторожности, о том, что кто-то может его увидеть и вообще обо всём, начал передвигаться на коленках, ощупывая траву и не находя ничего. Наконец, сел и, уронив голову на руки, чуть не заплакал. Он, вообще, к своему стыду ощущал себя в этом мире ребёнком.

«Вот куда он делся, этот чёртов камень? – вдруг разозлился Антон. – Как всё надоело!» Он встал, выпрямился и пошёл. Шёл долго, везде одна и та же картина – белёсое от тумана пространство сверху и снизу, а он, словно изюмина в магазинной булочке. Вдруг впереди заметил тёмную полосу и побежал вперёд. Полоса приближалась, разрастаясь в размерах, и он, приблизившись, с удивлением замер. Такого он ещё не видел, впереди, словно разделенный с этой стороной на две части, стелился серо-чёрный мир, как на чёрно-белой фотографии. Белёсого тумана там не было и в помине. Он осторожно подходил к границе, стремясь заглянуть в её нутро. Неожиданно с той стороны на него понеслось огромное чудище и ударилось рогами в невидимую преграду, что разделяла эти миры. Антон отскочил, во все глаза, смотря на это нечто, что бесновалось внутри. Его можно было бы принять за гигантского быка, но помимо рогов, у него из пасти торчали огромные клыки, как у хорошего кабана, по спине, змеились острые чёрные шипы, переходящие вокруг шеи в широкий воротник. И в момент, когда он атаковал преграду, не пускающую его, шипы поднимались и торчали, образуя смертоносный воротник, такие же иглы размером поменьше опоясывали нижнюю часть ног, возле самых копыт. Антону казалось, что если он сейчас дыхнёт огнём, или выпустит его из огромных ноздрей, то он даже не удивится. Неожиданно в стороне от жуткого зверя показался ребёнок. Маленький мальчик шёл, держа на руках щенка. Он словно не видел, что за зверь стоит недалеко от него. Вёрткий игривый щенок вдруг задёргался в руках у мальчика и, вырвавшись, понёсся прямо на зверя. Ребёнок, что-то громко крича, бросился за ним. У чудища, увидевшего нового противника, глаза стали заливаться темнотой, оно пригнуло голову и, взрыв передним копытом землю, готовилось снести ребёнка с ног или, что ещё хуже, поддеть на рога. Антон даже не раздумывал, замахал руками и бросился к ребёнку, стараясь предупредить его. Но ребёнок продолжал бежать, как ни в чём не бывало, словно и не видел перед собой смертельную опасность, и Антону оставалось только кинуться к нему наперерез, он даже забыл про преграду, разделяющую на части тёмную и светлую стороны. Когда бросился вперёд, стена словно исчезла, но он даже не обратил внимания, что пересёк черту, стремясь обезопасить ребёнка. Мгновенье и исчез бегущий мальчик, а развернувшийся на топот Антон взлетел, поддетый мощными рогами.

Он перекувыркнулся в воздухе, раздираемый болью, и на землю опустился на четыре лапы огромный светло-серый волк. Гигантский монстр сделал круг и, заметив нового врага, понёсся на него, пригибая голову и готовясь нанести новый удар. Волк выжидал, и когда неведомое животное приблизилось, в несколько прыжков ушёл с его траектории, обогнул и прыгнул, рванул зубами бок. Бык взревел, крутанулся на месте, но волк уже находился вне зоны его досягаемости, готовясь к новому нападению. Он кружил вокруг монстра, не давая ему остановиться и вынуждая всё время нападать на себя. Как только тот начинал уставать, он нападал и прокусывал мощными челюстями ему бока. Кровь из ран заливала быка, но он не собирался сдаваться, продолжая взрывать ногами землю и яростно фырча, однако, потеря сил и энергии, утекающих сквозь раны, уже сказывалась на его резвости, но запах свежей крови туманил его сознание заставляя снова и снова бросался на волка, стремясь поддеть того на рога. Наконец, он допустил ошибку, и волк, рванув его острыми, как кинжалы, зубами, повредил сухожилие на задней ноге. Бык, хромая и пятясь, стал отступать, а хищник проводил его голубыми глазами и, рыкнув, ушёл на светлую сторону, закрыл глаза и провалился в сон, а туман, накрыв его пеленой, скрыл от посторонних глаз. Всё же схватка отняла у него тоже немало сил, и ему захотелось передохнуть.

Антон проснулся, лёжа на комоде, в лесной сторожке. Ноги подозрительно свисали с него и болтались, а он не сразу понял, что произошло. Он несколько секунд ещё смотрел в затянутое рыбьим пузырём окно, тусклый свет, светивший в него, возвещал о начале следующего дня, а потом резко сел, и недоумённо уставился на свои длинные, мускулистые и довольно волосатые ноги настоящего мужика. Осознание произошедшего пробило голову потоком мыслей, он, всё ещё не веря в происходящее, поднял свои крупные мозолистые мужские руки и начал рассматривать их. Он не был точно уверен, что это его предыдущее тело, но теперь одно знал наверняка, он стал взрослым мужчиной. Антон быстро соскочил с комода и выпрямился. Сторожка теперь казалась ему маленькой и низкой. Радостно подпрыгнув, ощущая силу и мощь своего нового тела, ударился головой об потолок. Куча старой пыли посыпалась на него сверху. А он, смеясь, бросился к двери и уже собирался выскочить на улицу, но вовремя спохватился, что не одет. Резко обернулся к своим лохмотьям и, усмехаясь, поднял маленькие дырявые штаны. Вздохнув, попытался одеть, за благо они были большие и всегда норовили упасть с него. Они кое-как налезли, плотно так обтянули ноги и бёдра, а дырки окончательно разлезлись, но стратегически важные места были прикрыты. Антон осмотрел свои «бермуды», улыбнулся, вспоминая, как раньше носил такие на даче у Дианы в какой-то другой своей жизни, и бросился за дверь. Кровь кипела в венах, перекачиваемая молодым сильным сердцем, тело требовало движения и, повинуясь странному зову леса, он бросился бежать. Ноги легко несли его вперёд, всё внутри пело от энергии и силы, и он даже не заметил, как выскочил к реке. На долю секунды замер, а потом бросился в ледяной поток. Вода мягко охватила его тело и понесла вперёд. Он смеялся, несясь в холодном потоке, и впервые за долгое время наслаждался жизнью. Антон легко выбрался из бурной реки, когда накупался вдоволь, грозная стихия отпустила его, словно почувствовала родного, не избив об камни, что покрывали дно. Встряхнулся, как зверь, помотав головой, и только тут обратил внимание, что у него не короткая стрижка, как он всегда носил. Длинные чёрные волосы достигали плеч. Интересно, что он ещё не знает о новом себе? Но ему было абсолютно без разницы, как он выглядит, главное, что теперь полон сил и здоровья, и неожиданно даже для самого себя он вскинул руки вверх и закричал. Эхо подхватило мощный сильный голос и понесло по округе, возвещая живым, что волк вернулся.

Агапия спешила к сторожке накормить Лешка, он бедный совсем мало ел. «Вот и вчера, – думала она, – хотела угостить, а вместо этого утащила его в лес». Она уже подходила к сторожке, когда услышала сильный, мощный голос, которого она давно не слышала, и за которым, надо сказать, очень скучала. Это было так давно, что казалось совсем в другой жизни. Малая она была, да не смышленая, пошла в лес по ягоды и заблудилась. Весь день проплутала, а потом умаялась, решила ночь под ёлкой провести, а поутру уже до дома добираться. Вот тогда она первый раз и повстречалась с князем. Он тогда только-только учился обороту и личину медведя на себя примерял, и часто в это время зверь верх брал. Унюхал он тогда лёгкую добычу и стал подкрадываться, однако, сон у Агапии всегда чуткий был. Соскочила она и побежала по тёмному лесу, да куда там от молодого разъярённого медведя убежать. Быть бы ей тогда растерзанной, много тогда таких находили, да только встал на пути князя волк. Бились они тогда не на жизнь, а на смерть, но отбил он девчонку. Подранный медведь, харкая кровью, обращаться начал назад в человека и, сплёвывая кровь, пообещал волку отомстить. А маленькая Агапия, обнимая раненого волка, сердце своё ему тогда и подарила. Да только скромная уж очень была, сестра и та опередила, да и он её всегда своей названой сестрицей называл, как к сестре и относился. Сколько лет прошло с тех пор, сколько воды утекло, и вдруг снова этот голос. Она не выдержала и побежала туда, где кто-то кричал таким родным голосом. А подбежав, замерла, словно и в взаправду вернулась на много лет назад. Возле реки, мокрый после купания стоял молодой Вислав. У Агапии даже ноги подкосились от неожиданности, и она села прямо там, где стояла. Он услышал, как кто-то сзади упал, обернулся, и, улыбаясь, пошёл к ней. Черноволосый голубоглазый, с такой открытой мальчишеской улыбкой на лице. Мощное тело хищника, как всегда, двигалось легко и уверенно, мышцы перекатывались под кожей, он весь дышал силой и энергией, и Агапия застыла, попав в прошлое. Он остановился напротив и вскоре перестал улыбаться, его лицо сделалось озабоченным.