Хранитель Мечей. Рождение Мага
Шрифт:
Изучил первые тома длиннейшейИстории Нашествий, где подробно описывались все случаи нападения Нежити на людей или, к примеру, борьбы эльфов с гномами. Проштудировал древние заговоры и обереги, опять же и людские, и эльфийские, и гномьи, и даже орочьи. Последние, кстати, казались наиболее действенными. Грубоватый, но прямой народ, орки признавали в отношениях с Нежитью только один аргумент – полное уничтожение – и потому не тратили время на всякое там отпугивание или сбивание со следа, ежели мертвяк, к примеру, увязался за тобой по лесной дороге. Только уничтожение.
Вскоре Фесс уже пытался выводить обобщённые формулы отражения, чем опять же немало удивил Тёмного – эта работа была проделана на кафедре давным-давно, зачем повторять старые зады?
Неясыть лишь упрямо
Он не забыл и о своей заветной карте. Теперь на неё стали накладываться новые значки – Фесс скрупулезно отслеживал, где и как действовало какое заклятие, отражённое в тёмных хрониках. Центры Силы принимали всё более и более чёткое очертание.
Иногда Фесса так и подмывало плюнуть на всё и отправиться в Козьи горы – и всякий раз он осаживал себя. Ещё не время. Туда надо будет идти во всеоружии.
Мало-помалу ему удалось вычленить ещё один Центр – но при этом он оказывал влияние, похоже, только на тёмные заклятия, например, посвящённые борьбе с Нежитью. Этот Центр располагался далеко на севере, на границе Железных гор и Вечного леса, и Неясыть дал себе клятву, что при первой же возможности отправится прямиком туда. Нечего даже и тратить время на всякие там Козьи горы.
Помимо изучения Нежити уже существующей, Тёмный мало-помалу подводил своего ученика и к заклятиям более высокого ранга – о том, как создавать такую Нежить самому. Это знание оказалось весьма и весьма неприятным. Именно тут нужно было ритуальное мучительство порой совершенно невыносимого характера. Несмотря на всё хладнокровие Фесса, когда он читал описания пыток, что следует применить к котам и котятам для вызова, например,костяного дракона, ему не раз становилось дурно, и он с трудом подавлял приступы тошноты. Сжигание живьём и кастрация были, пожалуй, самыми невинными из всего описанного арсенала.
Изучать всё это было противно, не изучать – глупо. Некоторые роды Нежити были черезвычайно опасны, и, чтобы избавиться от таких, как раз и следовало применять подобные заклятия. Одно из старинных наставлений простодушно советовало некроманту всегда иметь при себе пару-тройку котов – на всякий случай. Разумеется, лучше всего чёрных. Собаки для этих целей почему-то совсем не годились – быть может, их спасала врождённая преданность человеку?..
Пора уже было переходить от теории к практике, и тут Тёмный, ругая на все корки скупость ректората, вынужден бы сам играть роль оживляемого трупа, накидывая на себя личину мертвеца. Надо сказать, получалось у него до ужаса похоже, так что Фесса не раз и не два пробирал мороз.
– И они ещё хотят от меня, чтобы из тебя получился классный некромант! – рычал Даэнур, в ярости пиная стулья. – Да какой же из тебя некромант, если мы не можем оживить даже самый паршивенький труп! Всё святые отцы наши, святоши жирные. Мол, не допустим осквернения священной обители знаний. А лекари, чтобы болезнь определить, между прочим, мочу да кал больного исследуют, и это почему-то осквернением не считается!..
Фесс только старательно прятал улыбку, слушая эти гневные филиппики.
Мало-помалу очередь дошла и до «Анналов Тьмы». И тут произошло странное.
– «Анналы Тьмы»… – с оттенком странной мечтательности говорил Даэнур, подняв голову и устремив взгляд странных жёлтых глаз в пространство. – Красивая сказка, легенда, сочинённая умными головами для того…
– Кем сочиненная? – неожиданно перебил своего учителя Неясыть-Фесс. Чутьё гончего пса, пусть даже многое и забывшего, давало о себе знать. Никогда ещё ему не приходилось слышать о сколько-нибудь организованном движении сторонников его нынешнего цвета. Школа Тьмы Салладорца была слаба, немногочисленна, почти тут же смята превосходящими силами Инквизиции, трактат «О сущности инобытия» говорил о вещах сугубо отвлечённых, не о борьбе за блага мира сего, но, напротив, о скорейшем из этого мира уходе. Так
Тёмный несколько мгновений безмолствовал, и это дало Фессу право задать ещё один вопрос, хотя ответ на него он знал и так:
– Неужели Эвенгар Салладорский?
– Да нет, конечно же, нет, – отмахнулся Даэнур. Фесса даже удивило, с какой легкостью декан факультета малефицистики – то есть злоделания! – угодил в эту простенькую ловушку. Неправильный ответ подопечного означал необходимость дополнительных занятий. – Саладорец написал только одну книгу, свой трактат, стыдно не знать!.. «Анналы Тьмы» гораздо древнее, Неясыть. Их создавали вместе… мои сородичи и те люди, что верили, будто две наших расы смогут ужиться друг с другом. Они хотели создать то, что смогло бы объединить. Новую веру, нового бога, если угодно.
– Разве бога можно создать? – теперь уже непритворно удивился Фесс. – Разве можно создать нечто могущественней тебя самого?
И вновь Даэнур задумался, словно взвешивая – можно или нет говорить дальше, хотя теперь это явно было уже совершенно бессмысленно.
– Настоящего– наверное, нет. Но ведь можно создать подобие, Фесс. Подобие, которое будет преподнесено простому народу, – а мудрые и посвящённые станут управлять этой громадной куклой. Таково было намерение. И родились «Анналы» – вымышленная летопись деяний пантеона тёмных божеств. Уже тогда, пугая всех, на западе свила гнездо Тьма – но она была бездеятельна, как и положено Тьме, ведь рано или поздно всё и так вернется в её лоно, а понятие времени для неё не существует, поскольку никакого внутреннего движения не происходит, и, следовательно, нет промежутков, нуждающихся в измерении. Создатели «Анналов» опирались на реальность – но дальше… начинала работать их фантазия, Фесс. Они сделали очень многое – ведь подделка должна была быть неотличима и нераспознаваема. Кое-где они даже возвели храмы и спрятали сокровища… ну и так далее и тому подобное, чтобы никто не усомнился… – Тёмный усмехнулся. – Я не оцениваю сейчас сам план, скажу лишь, что даже на такой всеобъемлющей лжи ничего хорошего создать нельзя. План начал трещать по швам, люди и мои соплеменники всё больше думали о том, как бы вцепиться друг другу в глотку, чем о примирении. Герои и искатели приключений хвастались друг перед другом людскими скальпами или же клыками дуоттов, как твои собратья прозвали нас, – но отнюдь не искали спрятанные авторами «Анналов» сокровища и не разгадывали таинственные пророчества на стенах древних храмов, что должны были уверить всех – люди с дуоттами должны жить вместе и сражаться против общего врага…
– Его бы тоже пришлось придумать? – поинтересовался Фесс.
– Разумеется, – хмуро кивнул Тёмный. – Но до этого дело не дошло. Первыми против нас поднялись эльфы, за ними гномы… ну, а под конец втянулись уже люди.
– Так, а что же с «Анналами»? – не отставал Фесс. Главным сейчас было не дать учителю ещё глубже нырнуть в воспоминания, посвящённые первым расколам и войнам.
– «Анналы» большей частью погибли во вспыхнувшей тогда распре. Городов здесь было куда меньше, да и строили их в основном из дерева, а магия ещё не достигла такого расцвета, что могла бы гасить любой пожар в зародыше, как сейчас. Несколько копий, неполных и попорченных огнём, попало в руки эльфам. Но длинноухие, – Даэнур использовал презрительное прозвище Перворожденных, [10] – прочитав свитки, переполошились, решив, что всё в них сказанное – истина и что следует ожидать прихода Тёмных Легионов, которые сметут всё и вся. От эльфов «Анналы» перекочевали к людям; а ректоры сей Академии потратили неимоверное количество золота, охотясь за различными списками. Грозные пророчества, изложенные в «Анналах», так их захватили, что они даже не дали себе труда как следует всё проверить.
10
Кто, как, когда и почему назвал эльфов Перворожденными, сейчас уже не выяснить. Тем более что в описываемый мир они попали точно так же, как и все прочие его обитатели. Но гордились этим наименованием эльфы чрезвычайно, что, случалось, приводило даже к войнам.