Хранитель очарованных комнат
Шрифт:
– Как долго вы находитесь в доме?
Дверная ручка задрожала.
– Кто вы? Я пытался разбить окно, но… О господи, она снова на меня смотрит.
– Пожалуйста, воздержитесь от нанесения повреждений зданию. – Она вынула ломик. – Кто смотрит на вас?
– Женщина на портрете!
Хюльда вздохнула. Такие дома и правда стоит пропускать через БИХОК, прежде чем передавать обычным гражданам.
– Отойдите, мистер Фернсби.
Она вставила край лома между дверью и косяком, затем пробормотала:
– Серьезно, домик. Он не станет о тебе заботиться, если будешь вести себя как дитя.
Она
Четыре пальца ухватились за дверь и рванули ее на себя.
Он был почти шесть футов ростом [5] . В бумагах сказано, что ему тридцать один – на три года меньше, чем Хюльде, – хотя с мешками под глазами выглядел он старше. У него были светло-каштановые волосы, которые старомодно доходили до плеч и нуждались в расчесывании. Нос у него был прямой, слегка утолщенный в центре переносицы. Одежда была хорошо пошита, но вместо галстука на нем был разноцветный шарф, который явно видал лучшие дни. Две верхние пуговицы его бледно-желтой рубашки были расстегнуты – нет, все пуговицы были застегнуты неправильно, потому что он пропустил одну, и это не давало Хюльде покоя, требуя привести его внешний вид в порядок, но она была экономкой, а не камердинером. Одна нога бедного мужчины была босая, вторая – в носке, а в голубых глазах плескалась паника, будто он несколько лет не видел людей.
5
Около 183 см.
Этого можно было ожидать.
– Здравствуйте, мистер Фернсби. – Она протянула руку. – Меня зовут Хюльда Ларкин. Меня прислал БИХОК, Бостонский институт хранителей очарованных комнат. Так как вы недавно унаследовали заколдованный дом…
– О, слава богу! – Мистер Фернсби попытался пожать ей руку, но в тот момент, когда его пальцы достигли дверного проема, часть косяка отделилась от стены и выгнулась, преграждая ему дорогу. Закрыв глаза, он прислонился к деревяшке. – Он меня не выпускает.
– Это я вижу, – заметила Хюльда. Она сама потянулась вперед, и ее рука легко проникла через барьер.
– Я бы на вашем месте не стал этого делать, если вы хотите вернуться домой, – предупредил он.
Хюльда решительно улыбнулась:
– Уверяю вас, я профессионал. Могу я войти?
Он уставился на нее:
– Вы хотите войти? Да ради бога, он ваш! Просто вытащите. Меня. Наружу.
– Боюсь, я не смогу этого сделать, пока не проведу оценку жилища.
Мерритт удивленно моргнул, как будто это она тут была на грани безумия.
– Оценку жилища? – Он резко протянул к ней руку. – Просто вытащите меня!
Хюльда нахмурилась.
– Полагаю, вы в школе учились достаточно прилежно, чтобы знать, что магия так не работает?
Он снова уставился на нее:
– Это в каких школах такому учат?
Хюльда нахмурилась еще сильнее. Действительно, большинство комиссий по вопросам образования в США включали в программу только изучение исторического значения магии, а не самого ведовства, например, захват британских кинетических кораблей во время печально известного Бостонского чаепития. Хюльда несколько лет обучалась за границей, в Англии, где категоризации и использованию магии уделяли гораздо больше внимания как в школах, так и по всей стране в целом.
Мистер Фернсби потер глаза.
– Здесь призраки…
– Возможно, но, скорее всего, нет, – перебила его она. – Призраки – лишь один из вариантов для зачарованного…
– Черт побери, женщина! – Он сжал пальцами переносицу. – Ладно! Заходите, и посмотрим, как он себя с вами поведет!
Мерритт отступил в сторону, позволяя ей пройти, но при этом испуганно покосился на портрет на северной стене.
Дом застонал, когда Хюльда вошла, стуча каблуками по твердому деревянному полу. Станет ли он ее удерживать, пока было неизвестно. Женщина осмотрелась – снаружи было светло, но солнце едва пробивалось через окна. К лестнице и стенам льнули тени, создавая в комнатах – насколько ей было видно – неровные участки тьмы. Она заметила, что глаза портрета справа следили за ней, и кивнула в знак приветствия.
– Похоже, дом в хорошем состоянии, учитывая его историю. Но, разумеется, это типично для построек, на которые наложены сильные чары.
Мистер Фернсби провел рукой по лицу.
– А… А вы откуда узнали про это место?
– Работа у нас такая – знать.
Сунув руку в карман, она вытащила карточку и вручила ему. Информация о БИХОКе (кроме его местоположения – его редко разглашали) была отпечатана на ней вместе с ее собственным именем.
– Дом с вами говорил? – спросила она.
Он уставился на нее:
– Говорил со мной?
Она стянула перчатки.
– И незачем приходить в такой ужас, мистер Фернсби. Магия в наши дни редка, но едва ли совершенно вам незнакома. Я вот сюда добралась на кинетическом трамвае – трамвае, который приводил в действие кинез, одна из одиннадцати магических школ.
– Да, да… – Мерритт потер глаза. Вероятно, он их и не сомкнул в прошлую ночь, раз провел ее здесь. – Я знаю, но тут она какая-то особенно… – он помахал рукой, будто пытался найти подходящее слово, – плотная.
– Действительно. Так всегда бывает с жилыми помещениями. Чары, которые существуют вне живого тела, не получают обычных ответных реакций за постоянное применение магии.
Он переступил с ноги на ногу.
– Простите?
– Мне понадобится обойти дом, если вы желаете, чтобы я диагностировала проблему, – продолжила Хюльда. – Зачарованный дом нельзя содержать в порядке, если как следует его не изучить.
Мистер Фернсби запустил пятерню в волосы. Теперь понятно, почему они у него так спутаны.
– То есть вы определите тип магии?
– В том числе. Существует несколько причин, по которым дом может быть зачарованным. – Она поправила очки. – Возможно, его просто заколдовали либо возвели на месте, где произошел выброс аномального количества магии. Его также могли специально построить, планируя зачаровать, это распространенная практика. Ну и наберется еще с полдесятка других вариантов. Может, материалы были заколдованы, либо им владел волшебник, либо он очень стар и обрел собственный разум, что вряд ли, учитывая колониальный стиль. Иногда дома просто недовольны своей планировкой и сами себя зачаровывают, просто чтобы иметь возможность изменить…