Хранитель Силы

Алексеев Сергей Трофимович

Его снова отвели в подвал и забыли на три с половиной часа. Сидеть тут еще одну ночь Мавру не хотелось, да и некогда было, хоть бы сегодня на поезд не опоздать. Надо было слегка сломаться, пойти на уступки, чтоб эти молодые подполковники почувствовали себя профессионалами. Он постучал в дверь и сказал дежурному, что готов разговаривать.

Через семнадцать минут его снова привели к Рябову. Тот был один и выглядел намного смелее и разговаривал резче.

— Объясните: каким образом к вам попали чужие правительственные награды? — отчеканил он.

— С

рынка! — заявил Мавр не моргнув глазом. — Все оттуда — форма, награды. Сейчас же у нас рыночные отношения.

— Купили вместе с документами?

— Разумеется…

— И паспорт там же приобрели?

— Нет, паспорт у меня настоящий.

— Почему же документы на награды и паспорт на одно и то же лицо?

— Да, вот тут вы меня поймали! — усмехнулся он. — Не выкрутиться!.. Ладно, так и быть, скажу. Форму купил, а награды мои.

— Все? Весь комплект, что был на кителе?

— До последней юбилейной!

— Но это ложь, Виктор Сергеевич.

— Вероятно, слышали такое понятие, как презумпция невиновности? Не верите — докажите обратное.

— Часть орденов и Звезда Героя принадлежат сотруднику НКВД, заслуженному человеку, только полковнику, — чеканил Рябов слова. — И пока я не услышу вразумительного ответа, который можно проверить, вас отсюда не выпустят. Так будет разговор?

— Я бы с тобой поговорил, да в следующий раз, сейчас некогда, — пробасил Мавр. — В милиции у меня тесть остался, за решеткой сидит. Человек всю жизнь по лагерям мытарился, и надо бы на старости лет его в Крым свозить, в море покупать. У нас поезд через полтора часа.

— Может, не будем дурака валять, Виктор Сергеевич? — Рябов пригасил напор. — Не семнадцать лет все-таки.

— Да уж… Но хочется иногда…

— Что вас связывает с Притыкиным?

— Как же! Со вчерашнего дня он мой тесть.

— Это известно… А вы имеете представление, кто он такой?

— В общих чертах. Вчера познакомились. Отойдет немного, поправится под южным солнцем, может, и расскажет.

— С его дочерью давно знакомы?

— Можно сказать, на руках выросла.

— Надеюсь, знаете, что она — мошенница?

Мавр глянул исподлобья.

— Не смейте так говорить о моей жене, подполковник! Иначе я не стану с вами разговаривать.

— Но вам известно, за что ее осудили на пять лет?

— Ее подставили подруги — это мне известно.

— Вы по-прежнему утверждаете, что приехали в Архангельск, чтобы заключить с ней брак?

— Да, и я это сделал!

— Человек в преклонном возрасте… судя по паспорту, и сорокалетняя женщина, — он будто бы с сожалением вздохнул. — Как прикажете понимать? Брак по любви? По расчету?

— По любви и расчету.

— Я бы поверил вам, — подполковник встал, показывая тем самым, что приступает к новому этапу допроса. — Но есть одно странное совпадение… товарищ генерал. Вашего тестя Притыкина Василия Егоровича впервые схватил за руку и усадил в тюрьму оперативный уполномоченный Пронский, еще в сороковом году. Тот самый заслуженный работник НКВД, часть наград которого оказалась у вас. Звезда Героя, два ордена Ленина, три Красного Знамени. Документы выписаны на Коноплева, однако номера на Звезде и орденах не сходятся. И полностью соответствуют наградам, врученным во время войны полковнику Пронскому… Каким образом они попали в вашу коллекцию, да еще с другими документами? Кстати, выписанными лишь в пятьдесят пятом году?

— Не может быть! — отрезал Мавр.

— Что не может быть?

— Скажи-ка мне, подполковник, за что этот Пронский усадил моего тестя?

— А у него статья как судьба, одна и на всю жизнь. Фальшивомонетчик!

— Да? Как интересно! — не сдержал восторга Мавр. — Хорошая у тестя профессия! То, что надо!

— Это как понимать? — прищурился Рябов.

— Неужели крестник?.. Погоди, а каким образом стало известно, что дело вел Пронский?

— Запрос сделали, подняли старые дела.

— Это невозможно! Дела, которые вел Пронский, уничтожены.

— Откуда такая информация? — он не мог скрыть удивления.

— От верблюда…

— Оказалось, сохранили! Но вытащили из какого-то спецархива.

— Все равно не может быть! Я их всех помню, как детей. Притыкина среди фальшивомонетчиков того времени не было!

— Откуда вам знать — было, не было?

— Я не слышал такой фамилии!

— Вот как! А Самохина помните? Слышали о таком?

— Фальшивомонетчик Самохин был студентом Строгановского училища, между прочим, — Мавр помедлил. — Резал деревянные клише на досках из выдержанной акации…

И замолк, вспомнив верстак и резцы в комнате у тестя.

— Он женился и взял фамилию жены, Притыкиной Варвары Михайловны, вашей покойной тещи.

— Не верится, — сам себе сказал Мавр потрясенно. — Такой круг пройти, чтоб снова пути пересеклись… Вот почему он накинулся!

— Все возвращается на круги своя, — блеснул ученостью Рябов. — Фатальная неизбежность…

— Ничего себе, встреча!.. Он ведь узнал меня! То-то шрам полез щупать…

— Узнал? Любопытно! — подполковник встал сзади Мавра. — Хотите сказать, вы упекли тестя? И фамилия ваша Пронский? А Коноплевым стали, конечно же, после женитьбы?

— Уйди из-за спины, не люблю! — прорычал Мавр. — Сядь и не прыгай. Хотите сказать!.. Что я хочу сказать, ты еще слушать не дорос! Я действительно Александр Романович Пронский. Пригласи начальника управления!

Рябов не сел, однако и в затылок больше не дышал, зашел сбоку.

— Прикинуться душевнобольным не выйдет. Не советую вам кричать, буйствовать, все это бесполезно… В нашем регионе время от времени появляется фальшивая валюта. Очень высокого качества, в Москву на экспертизу отправляем — фальшивая. А в последнее время и российские дензнаки. Вам, Виктор Сергеевич, и в самом деле не семнадцать лет, тем более, вашему подельнику Притыкину… Право же, смешно утверждать, что вы — Пронский. Несмотря на его награды, попавшие к вам…