Хранитель тайн, или Сброшенная маска

Гринева Екатерина

– Давай трахнем ее, мы ничего от этого не теряем, она все равно молчит.

– Нет, он нас убьет. Может, она ему еще понадобится. Он говорил, что она ценный экземпляр, ее нельзя пока трогать.

– Что же в ней такого необычного? – не понимал Борис.

– Да я что, знаю, что ли? Сказали не трогать, значит, не трогать. Приказ есть приказ. Я не хочу поплатиться своей головой за его неисполнение.

– Ладно, поступай как хочешь, но знай, она нам принесет еще немало бед.

«Уж не сомневайтесь», – думала я про себя, как вдруг дверь резко распахнулась, на пороге стоял Паша.

– У тебя последний шанс ответить нам на наш вопрос. – Я молча посмотрела на него. – Ладно, я все понял. Борис, Сергей, можете трахнуть ее, если вам уж так хочется заниматься с этой уродиной чем-то вроде секса.

– Да мы только рады, босс, – проворчал Борис. Паша вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице. В комнату вошли Борис и Сергей, но вдруг

их позвал главный. Они оставили дверь открытой, и у меня возникла бредовая, но единственная идея. Я, собрав все свои силы, а точнее, их остатки, кинулась к двери, но едва я успела выйти за порог, как меня схватил Сергей и за волосы потащил обратно в комнату. Боли я почти не ощутила, все чувства давно притупились. Я лишь могла представлять, как это невыносимо. Он бросил меня на пол и остановился рядом, зло смотря на меня. Через несколько секунд вошел Борис. Они снова приковали меня наручниками к трубе, грубо разорвали одежду. Я отчаянно кричала, но вскоре мне заткнули рот кляпом, я пыталась дергать ногами, но их схватил Борис и крепко сжал. Один раз мне все же удалось врезать ему со всего размаху по лицу, когда он ослабил хватку, но за это я получила пощечину. Наверное, в этот момент я была больше похожа на зверя, чем на человека. Я выла, изворачивалась, мне было больно и противно. Я думала, что самое ужасное уже позади, но не знала, что мне еще предстоит такое моральное испытание. Когда все кончилось, я была без сил и сразу вырубилась. Несколько раз я просыпалась в слезах и истерике, в комнате никого не было, но у меня даже не хватало сил, чтобы просто сесть, и я снова проваливалась в тревожный сон.

Я не знаю, сколько пролежала в забытье. Я проснулась, когда на улице был день. Рядом лежала одежда, но не моя. Я взяла ее в руки, вроде чистая. Я надела ее. Каждое мое движение отзывалось ноющей болью. Дверь была открыта, и тут я заметила, что лежу в другом помещении, на матрасе. Это было что-то вроде квартиры, не очень большой квартиры. Очевидно, меня сюда перевезли. Я с трудом поднялась с матраса и подошла к окну. Окно выходило на какую-то улицу. Я потихоньку пошла к двери, ноги еле слушались меня, голова болела: в затылке ломило с такой силой, что во рту ощущался привкус тошноты. Господи! Где я? Я шла, держась за стенку. Сделала несколько шагов вперед и едва не упала… Мне хотелось плакать, но я сдерживалась – боялась, что меня услышат преследователи. Я не знала, где они, может быть, рядом и снова кинутся ко мне. Я затаила дыхание. Сейчас меня найдут, и я опять окажусь в их власти… От одной мысли об этом меня затошнило, и я резко мотнула головой, чтобы справиться с подступающей тошнотой. Вдруг от головокружения подалась вперед и чуть не упала, налетев на дверь. Она открылась, и я оказалась в коридоре… Похоже, что все сбежали и никого в квартире не было. На кухне стояло мусорное ведро, наполненное пакетиками из-под чипсов и пустыми банками из-под пива. Бандюки внезапно смотались, оставив меня одну. А если они вышли ненадолго и скоро вернутся? Я замерла, прислушиваясь. Вроде ничего и никого! Тишина в квартире давила – она была какой-то неестественной и пугающей… Я провела рукой по волосам и только сейчас сообразила, что у меня нет ни сумочки, ни денег… В своей стране-то без денег – полный швах, а в чужой тем более…

Похоже, я даже не представляла всей тяжести своего положения. Но рассусоливать было некогда; нужно срочно выбираться из квартиры… Я налила на кухне в стакан воды из-под крана и залпом выпила.

Спустившись по лестнице, я вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Интересно, что подумал Дремин, когда я так и не явилась в кафе? Что я просто сделала от него ноги? А если он с ними заодно? От этих мыслей заломило в затылке. Но сбрасывать со счетов эту версию я не могла. Как ни крути – я не доверяла ему с самого начала, учитывая странные обстоятельства, при которых мы встретились. И если честно, то ему ничего не стоило прийти раньше назначенного времени и убить Матео, а потом выйти на улицу, снова зайти и столкнуться со мной в холле. Я потерла переносицу. Да, я ему не доверяла, но это не мешало мне страстно желать его увидеть… Беда только, что мой сотовый с его номером телефона, и записные книжки, и кошелек с деньгами, и банковская карточка – все осталось в руках бандитов, и теперь я не смогу позвонить Дремину никогда… В эту минуту даже мысль о только что закончившемся ужасе не смогла заслонить моего отчаяния, что у меня ничего не осталось – ни номера телефона, ни адреса. Хотя адрес он мне свой вряд ли бы дал – но телефон… Я застонала, сжав руки в кулаки. Проходивший мимо мальчишка шарахнулся от меня. Я прибавила шаг и позвала его.

– Простите… – начала я по-английски.

Он заржал и показал мне фак.

Я невольно покраснела.

– Ах ты! – и выдала ему ругательства по-итальянски, которым научил нас с Мусей Анжело. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

– Придурок! – выругалась я уже по-русски.

Я

была очень слаба и поэтому шла и поминутно останавливалась – кружилась голова. Череда невзрачных домов сменилась яркой нарядной улицей. Я наткнулась глазами на кафе и сглотнула слюну: только сейчас я ощутила приступ голода. Запахи, как назло, дразнили меня и искушали. Я направилась к кафе, но только за несколько метров остановилась: я вспомнила, что у меня нет ни цента. С отчаянием и надеждой я пошарила в карманах: может, завалялось несколько евро – на чашку горячего аппетитного кофе, но мои надежды оказались тщетными – увы! – в карманах ничего не было. Я сглотнула слюну. Потом вдруг решила – была не была, зайти в кафе и просто посидеть и взбодриться от запаха кофе. Я зашла и села за свободный столик. Ко мне подскочил официант с меню. Я взяла его в руки и положила на стол. Открыла и сделала вид, что изучаю. От одних названий кружилась голова.

Я поймала себя на том, что вожу пальцем и говорю вслух названия блюд. Я усмехнулась – наверное, со стороны я выглядела круглой идиоткой… И вообще. Вот сейчас меня попросят выйти из кафе, и куда я пойду? Куда? Весь ужас моего положения стал постепенно доходить до меня и стекать ледяной струйкой по позвоночнику. Идти мне было абсолютно некуда. Если только в посольство. Но где это посольство и есть ли оно в Неаполе? А может, это не Неаполь? Я испуганно посмотрела по сторонам. Как же эта мысль раньше не пришла мне в голову? Очевидно, мои мозги полностью отбиты этими бандитами. Интересно: куда они меня завезли? Я поерзала на стуле и обратилась к своим соседям справа, уминавшим огромную пиццу.

– Простите… – от моего английского они переглянулись.

– Ноу, – энергично сказала полноватая блондинка с белой шляпой на голове. – Ноу инглиш. – Слушай, – обратилась она к своему спутнику – худощавому парню в синей футболке. – Что она говорит – ты понимаешь?

В этот момент я была так рада своим соотечественникам, что чуть не бросилась к ним на шею. «Говорят же, русских везде понаехало, в каждой дырке затычки, но, господи, как же я этому рада!»

– Извините, – начала я, невольно ощутив прилив сил. – Можно сесть к вам за столик. Я сейчас одна… а вы мои соотечественники…

Я спросила их, где я оказалась, и мне ответили, что в небольшом городке недалеко от Неаполя. Худощавого мужчину звали Борисом – его жена была Ната, Натэллочка. Она тараторила без умолку, изредка давая вставить слово мужу. Но он не сопротивлялся словесному напору жены. А только согласно кивал головой и поглаживал небольшую бородку. Супруги приехали в Италию искупаться и сделать шопинг, ну и культурную программу выполнить. Неаполь им понравился не особо: грязно и шумно. А вот Верона и Сиена привели их в восторг. Попутно я узнала, что Натэлла является активным блогером какой-то женской социальной сети и уже предвкушает, как она выложит на своей страничке фотки и рецепт итальянского мясного пирога. Я сочувственно кивала, думая, как бы обрисовать свое безвыходное положение. Но так, чтобы меня не приняли за аферистку. Когда же я, волнуясь и смущаясь, рассказала о нападении на меня итальянских бандитов, то из груди обоих супругов вырвался сочувствующий возглас. Натэлла призвала меня немедленно связаться с российским посольством и все изложить в письменном виде. Борис рекомендовал «обратиться к итальянским полицейским».

– И где же я их найду?! – уныло сказала я.

И здесь как бы в опровержение моих слов в поле моего зрения попали двое полицейских, не спеша фланирующих по улице.

– Ну вот, – посмотрел на меня Борис. – Апеннинские стражи порядка.

– Здесь, на юге, мафия процветает, – нашлась я. – Я думаю, они все повязаны друг с другом. И вряд ли моя выходка пройдет безнаказанно. Меня снова куда-нибудь упекут. Что я там вытерпела… – И для большей убедительности я передернула плечами. Кажется, мои аргументы произвели впечатление на моих новых знакомых.

– Ладно… не надо… – нерешительно сказала Натэлла. – А то правда… мафия здесь…

Супруги Дружниковы накормили меня обедом. Сердобольная Натэлла заказала мне огромную пиццу, пасту с ветчиной и кофе капучино. На прощанье Дружниковы дали мне 200 евро. Я записала их адрес и обещала выслать деньги при первой же возможности. Этой суммы мне должно было хватить на день-два. Потом я собиралась связаться с Муськой и попросить денег в долг у нее. Муська не откажет; вопрос был только в том – сколько было в данный момент денег у самой Муськи. Еще проблема с паспортом… здесь я уже совсем приуныла – без похода в посольство не обойтись. И еще неизвестно: как там, в посольстве, отнесутся к моему рассказу: не сочтут ли его выдумкой от начала и до конца. Подумают, что я ночная бабочка, приехавшая на заработки в славную Италию, и поэтому влипла в криминальную историю. Так сказать, по своей вине. И что? Как я докажу обратное? Смогу ли я быть убедительной? И все это – время, время… А мне нужно быть уже на пути в Челябинск. Но я еще прохлаждаюсь здесь, и непонятно, когда я утрясу все свои проблемы. И где, интересно, сейчас Дремин?